За краем поля

   Глава Замка Мастеров удачно повторил вздох помощника и с явной неохотой снизошёл до пояснения:

   - Вопросы бы возникли тем более, чем больше посторонних я сюда бы пригласил. Ты же сам видел бумаги и сам прекрасно понимаешь, что для организации подобной сети нужен не один год упорной работы, демонический ум и высокие покровители. Очень высокие покровители. Если не сказать, самые высокие и не покровители, а исполнители, - Араон слегка усмехнулся и в незабвенной манере всем известного Воронцова строго уточнил: - Это понятно?

   Чтецы дружно вздрогнули и так спешно уткнулись в документы, что едва не перебили лбами чернильницы. Боевики, чуть попривыкшие к бывшему чернокнижнику и его странным привычкам, снисходительно улыбнулись с завидной синхронностью.

   - И, тем не менее, - продолжил нравоучения чуть повеселевший помощник, - объясняться придётся. И что ты предъявишь Князю, когда ему донесут об облавах? Перепуганных мелких сошек и собственные предположения? Если даже Артэмий Изотович не...

   - Артэмий Изотович, - жёстко прервал его молодой чародей, таким тоном, что светляки в своих капсулах ослепительно вспыхнули и едва не погасли от перепада энергии, - похоронен на Офицерском кладбище. А я отправил людей на ещё три базы. Жаль с расшифровкой такие проволочки образовались.

   Расшифровщики смекалисто сделали вид, что ничего не произошло, а они сами сидят за пологом тишины и вообще в другом городе.

   - Но найдут ли они там, хоть кого-нибудь достаточно осведомлённого? Да и что они вообще там найдут? Ты можешь поручиться за них? За их верность? А разумность? - по выражению лица мужчины без особого труда можно было понять, в чём именно он сомневается больше всего. - Представь, что учудит шайка твоих дружков-шалопаев без надзора и инструкций?

   - Да-а-а, - как-то задумчиво протянул Араон, крутя между пальцами выуженную из соседнего мешка зачарованную бирку. - А позови-ка сюда Емельцева. Он же ещё возле иллюзорной стенки копается.

   В этот же миг господин Иглицын остро пожалел, что своими речами пытался внушить молодому чародею понимание всей опасности сложившейся ситуации. Золотистые глаза Важича озарил внутренний огонь, заставив вспыхнуть, почти ощутимым сиянием. Внешне спокойный и чуть отстранённый молодой человек с уставшим лицом стал походить на демона. Даже очень либеральный и далёкий от учений храмовников чародей невольно пожалел об отсутствии поблизости инквизитора.

   - Что-то подсказывает мне, что это дурная идея, - пробормотал Дилеон Святитович, но беспрекословно отправился выполнять поручение.

   Человеку разумному, не лишённому определённой возрастной закостенелости и здравого цинизма, сложно было представить, что за идея родилась в неоднократно ушибленном мозгу Главы. Господин Иглицын перестал даже пытаться. Пускай поведение молодого человека нарушало все правила приличий и, зачастую, здравого смысла, нельзя было не отметить, что результаты это приносило. Хотя взрослому боевику и было тошно, что из всех методов борьбы с заговорщиками и княжеским произволом, самым действенным и единственным доступным оставалась провокация.

   Иллюзор, как и предполагал Важич, обнаружился на выходе со склада. Мужчина самозабвенно ползал по полу, пытаясь мелом разметить узловые точки хитроумного заклятья, что обнаруживалось только в момент осознанного соприкосновения с иллюзией. Подобных чар, насколько было известно, в официальном кадастре заклятий не было. Как не было и идей их распознания и быстрой дезактивации, особенно в боевых условиях, но чародей не сдавался. Лёгкое ранение в ногу сделало его не слишком подходящим для работы по боевому направлению, но не особенно мешало на поприще основной специализации. Можно сказать, что в Емельцеве взыграл профессиональный азарт, закопанный ранее под пластами воинской муштры. Тяжело было найти более увлечённого поставленной задачей человека, чем обнюхивающий контур прохода иллюзор, трепетно бормочущий под нос формулы из ученических конспектов, как молитву Триликому. Он был настолько погружён в головоломку незнакомых чар, что оклики Старшего помощника просто проигнорировал и лишь после упоминания имени Главы оторвался от скобления подкопчённого кирпича. Иметь в рядах простых чародеев авторитет, пусть и оттенённый весьма неоднозначными слухами о сумасшествии, оказалось выгодно.