За крокодилами Севера

Отхожие озера, о которых идет речь, обычно не имеют постоянного стока: чаще всего только по весне оживают здесь ручьи и небольшие речушки, которые уносят часть вешней воды из тайги, а потому новые щуки не придут сюда ни завтра, ни послезавтра — новой рыбе здесь надо вновь развестись, вырасти, набрать вес. Так что рыболов, добывающий здесь своих щук, просто напросто вычерпывает то, что не успели вычерпать до него. И это только с помощью крючковой снасти. И это в таком водоеме, где по причине его недоступности по весне никто не беспокоит тех же щук во время их нереста.

Порой, знакомясь с новым для тебя отхожим озером, уже в первые день-два ты можешь точно оценить этот водоем… Отправишься проверять жерлицы, поставленные на ночь, и видишь, что шнуры с них распущены, но никто не попался, а живцы порезаны щучьими зубами. И по порезам, по расстоянию между ними сразу определяешь, что этим мародерством занимались здесь щурята-малолетки. А раз щурята безбоязненно шастают по водоему, значит, крупной щуки здесь скорей всего и нет.

И действительно, в озере, где обитает достаточно крупных щук, щурята и небольшие щучки так откровенно о себе почти никогда не заявляют. Щуки — каннибалы и сожрать соплеменника поменьше у них обычное занятие. Сколько раз здесь же, на отхожих озерах, приходилось мне подводить к плоту или к лодочке-челноку сразу двух щук, попавшихся на мою живцовую удочку: одна, как и положено, соблазнялась живцом, посаженным на крючок, а другая тут же принималась с головы заглатывать мою законную добычу — вот так, совсем не малым щучьим хвостом вперед, торчавшим из разинутой щучьей пасти, и являлся обычно мне чудной трофей… И, конечно, о желании более солидных родственников поживиться собратьями поменьше, эти самые щучки поменьше как-то знали, а потому и не торопились к тому же живцу, посаженному на крючок жерлицы, когда по соседству мог находиться более сильный охотник. Но стоило сократить число охотников покрупней, и «малыши» давали себе волю.

День, другой, третий щурята терзают твоих живцов. Все! С озера можно уходить — хорошей рыбы здесь нет и, возможно, не будет уже никогда…Почему? А все по той же причине: рыболов выловил крупных хищников с помощью все той же крючковой снасти (учтите, что и нам с вами, рыболовам-любителям, на тех же отхожих таежных озерах, где пока наших щук не слишком побили, будут попадаться прежде всего крупные щуки, если они здесь есть — щурята и тут будут соблюдать осторожность, уступая место близким родственникам посильней) и не позаботился о том, чтобы сохранить прежнее равновесие хищник — жертва. Не будет рыболов-любитель, потешившийся на таежном озере, тут же заниматься отловом той же самой сороги, как занимались такой работой-промыслом рыбаки, жившие когда-то на берегу Домашнего озера (помните: они ловили и щук, и сорогу-мелочь?).

Какая же связь между щуками и той же сорогой-мелочью? Почему озеро, потеряв значительное число своих щук, может потерять навсегда свою прежнюю силу?

Как-то мне пришлось наблюдать нерест щук в Дарвинском заповеднике (на Рыбинском водохранилище). Я стоял в высоких сапогах в воде, и рядом со мной, действительно на расстоянии вытянутой руки, терлась о стебли прошлогодней травы громадная щука. И тут же, под щукой-икрянкой я видел носившихся взад и вперед больших быстрых рыб. Сначала я подумал, что это щуки-самцы, молочники, Но, приглядевшись, понял, что это вовсе и не щуки, а крупная плотва, наперебой подхватывающая икру, которую струйками нет-нет да и выбрасывает под себя щука-икрянка. Плотва явилась сюда на свой собственный пир. Плотвы было много — она была всюду.

Сколько собрала эта самая плотва щучьей икры? Что осталось после этого озеру?.. Видимо, только достаточно большое число щук-икрянок, множество выметанных ими икринок, способно противостоять нашествию той же плотвы.

То, что так называемая сорная рыба, расплодившаяся в большом количестве, способна значительно сократить число рыб ценных пород, известно давно и ученым, и рыбакам… Те же ерши основательно считаются главными потребителями икры налимов и сигов, которые эти рыбы оставляют на каменистых озерных лудах. И если в водоеме от ерша буквальным образом некуда деться, то это сигнал беда. Таким же сигналом беды будут и бесчисленные стаи мелкой плотвички (сороги) на таежном озере — если сорока становится хозяйкой водоема, значит, управы на нее здесь давно нет, значит, хищник здесь выловлен, выбит. И другой раз, отыскав пока еще незнакомое тебе отхожее озеро, не надо настораживать жерлицы и ждать, когда твоих живцов начнут терзать щурята, чтобы оценить качество водоема — достаточно забросить удочку с крючком, наживленном кусочком того же червя, и сразу станет ясно, кто здесь главный хозяин. Если к твой снасти тут же явится несметное количество сороги, то, как говорится, сматывай удочки — крупной щуки здесь тебе не видать. Кто-то, видимо, выловил этих щук до тебя, а затем всякая сорная мелочь, оставшаяся без должного надзора, сама позаботилась о том, чтобы ее «враги» здесь слишком не разводились.