За крокодилами Севера

Разумеется, тут же подсечка, и из воды в золотистых от полуденного солнца каплях по драгоценной посеребренной одежде явилась к нам рыбка-невеличка, поменьше моей ладони.

Подлещик, да и не просто подлещик, а подлещик-крошка… Конечно, надо бы его тут же отпустить обратно, к родителям, ну, на худой случай, подержать совсем недолго в нашем ведерке-аквариуме, чтобы Лидка с ними познакомилась поближе, но вот беда: крючок слишком далеко во рту у нашей рыбешки…

Как мог, я осторожно вызволил этот злополучный крючок и убедился, что наш подлещик уже не жилец… Лидка еще не знает об этом. Она осторожно опускает подлещика в свое ведерко-аквариум и, наверное, очень хочет погладить пойманную рыбешку там, в воде. Я не возражаю — отпускать подлещика нельзя, он все равно останется у нас. Я ничего не говорю Лидке, и она, опустив ладошку в свой аквариум, осторожно подводит ее под рыбку. Потом чуть-чуть приподнимает нашего подлещика и снова опускает его в воду.

А тем временем поплавок опять путешествует вдоль рядка листьев кувшинки: туда — обратно, туда — обратно… И еще одна поклевка. И как ни старался я, но и на этот раз мой крючок не зацепился за губу рыбки, а опять оказался у нее далеко во рту… Выходит, и эту рыбку тоже не опускать — так что у нас уже две пойманные и оставленные себе рыбки: подлещик-крошка и плотвичка, немного побольше Лидкиной ладошки.

Не знаю, что больше интересовало тогда мою внучку: поплавок, насторожившийся в ожидании очередной поклевки, или эти две рыбки в ее ведерке-аквариуме…

Нет, она не слишком беспокоила пойманных рыбешек, не очень чтобы навязывала им свою игру, но отвлечься от ведерка-аквариума, видимо, уже не могла…

Увы, по всему видно, что наши пойманные рыбешки совсем скоро заснут: они то и дело заваливаются на бок и вот так боком-боком поднимаются вверх.

— Дед, а можно их отпустить?

Я, как могу, понятней, объясняю своей внучке, что произошло здесь во время нашей рыбной ловли, и что сама рыбная ловля — это никак не развлечение.

— Когда-то люди, жившие здесь, возле этой реки, ловили рыбу себе на обед — это была, пожалуй, что, их главная пища. Вот и мы ловим рыбу, чтобы сварить уху. Если уха нам не нужна, то и ловить рыбу не следует. А ловить рыбу и отпускать — это совсем плохо. Это почти то же самое, что собирать грибы, а затем оставлять их в лесу у пенька. Или еще понятней: рвать цветы, а затем выбрасывать букеты… Нет, Лидка, если ты пошла за грибами и сорвала их, то надо нести грибы домой и отдавать бабушке — пусть она их варит, жарит. Также и цветы: если уж сорвал цветок, то неси его домой, ставь в вазочку с водой, любуйся этой красотой, не бросай на полпути к дому. И если тебе не нужны ни грибы, ни цветы, то и не рви их, оставь их там, где нашла — полюбуйся ими, запомни надолго такую встречу… Вот и мы с тобой взялись за рыбную ловлю — значит, лови рыбу хоть на маленькую уху. А если мы не хотим ухи, то просто сиди на берегу у воды и наблюдай за разными рыбами…

— Вот видишь в воде у самого берега, на дне стайку каких-то рыбок? Видишь?

Лидка недолго присматривается и объявляет мне:

— Вижу, вижу. Давай их поймаем.

— Если мы с тобой решили сварить уху, то давай попробуем поймать на уху и этих рыбок.

Рыбки, небольшой стайкой стоявшие у самого дна нашего заливчика, оказались, конечно, пескарями — да еще какими хорошими, не чета нашему подлещику-крошке. Они тут же обнаружили нашего червя и один за другим оказались в Лидкином ведерке. И тут у нас уже не возникало никаких терзаний, сомнений — мы в этот раз отправлялись на настоящую рыбную ловлю, и три толстеньких пескаря, попавшиеся нам на крючок, и стали как раз весомой добавкой к нашей и пусть совсем маленькой ухе.

Стайка пескарей куда-то исчезла. Я еще и еще раз опускал свою снасть в то место, где только что стояли эти рыбки, и только совсем потом, когда мы уже решили заканчивать нашу рыбную ловлю, нам с Лидкой попался еще один обитатель речки Устье: пузатенький, колючий ершик. Лидка осторожно взяла его в руки, рассмотрела со всех сторон и, уже не играя, не развлекаясь с ним, опустила пойманную рыбку в ведерко.

Вот так вот: подлещик-крошка, небольшая плотвичка, три пескаря и ерш — и завершили мы свою охоту-промысел, настоящую рыбную ловлю, в которой участвовала и моя внучка.

Что останется у нее после этой рыбной ловли? Будет ли помнить она свой первый в жизни поплавок возле листьев кувшинки? Запомнит ли она мой урок по части ухи и поймет ли, что развлекаться на берегу речки, потягивая только ради удовольствия живущих здесь рыбешек, никак нельзя, как нельзя рвать, а затем выбрасывать те же цветы, что весело встретили тебя на твоем пути?.. Не знаю… Но пока моя внучка сидит рядом со мной в машине и бережно держит на коленях свое ведерко, в котором везем мы бабе Гале переложенных травой наших рыбок — нашу добычу…

И конечно, баба Галя дома тут же принимается за рыбу, а там и готовит уху, и пусть только маленькую, как говорят рыбаки у нас на севере, когда рыбы для ухи в этот раз поймано совсем немного.