За Кубанью

Быть может, и он понял бы, если бы жил в ауле да занимался своим хозяйством? Если бы знал, что тревожит отца и мать, их соседей. Одно несомненно — его мечты о блестящей карьере при Улагае, о торжественном въезде в родной аул теперь не ближе, чем были в начале их кровавого пути. Они как варницы на горизонте — вечно будут оставаться недосягаемыми. Даже добившись успеха, Улагай не простит ему провала с Максимом и Ильясом, он вышел из доверия навсегда. После победы его наверняка оттеснят на задний план. Или попросту утопят, как Астру… Забывшись, Ибрагим громко вздыхает: уж лучше не думать…

— Ты не спишь? — Это Аслан.

— Не спится, — нехотя отзывается Ибрагим.

— Здорово ты ему подпустил насчет Максима!

Час назад их группе удалось избежать ареста только благодаря самообладанию и находчивости Ибрагима. Отозвал начальника патруля в сторонку и стал шептать что- то о Максиме Перегудове — дескать, спешат с донесением. Командир даже козырнул ему.

Аслану жарко, он сбрасывает с себя бурку. Вот и соображай, кто за кем следить должен. Улагай поручил ему присматривать за Ибрагимом, а парень только что всех их от верной гибели уберег.

— Ты молодец, Ибрагим, — шепчет он и еще тише добавляет: — А Кучук тебе больше не доверяет. «Чуть что заметишь, — говорит, — пулю в глотку».

Хорошо, что в сарае темно, и Аслан не видит жалкой улыбки на лице Ибрагима. Да, он проявил в пути выдержку и находчивость, но меньше всего при этом думал о спасении своих спутников. Такие, как Аслан, по его мнению, стоят за гранью товарищества, в них ничего человеческого не осталось. Спасал Ибрагим себя, свою последнюю надежду. Покинув лагерь, он выработал определенную линию поведения в городе: решил во что бы то ни стало предотвратить резню. Но больше всего его волновала возможность встречи с Бибой. Решил повидаться с ней обязательно. Пусть это будет стоить ему жизни, но с Бибой поговорит с глазу на глаз, откроет ей душу. А что, собственно, открывать? Она и так прекрасно знает, что в душе у него одна грязь. Лакей убийцы — что может быть хуже? Он вспоминает ночь, когда они оказались наедине у родственников Аслана. Что бы ему сказать ей о своей любви, поговорить, как это делают нормальные парни… Но прошлое, как дым, — назад в трубу не загонишь. Ибрагим скрипит зубами. Сколько ошибок! В первый же раз ему нужно было явиться к Бибе, пусть арестовывают на ее глазах, пожалуйста, все лучше, чем вот так томиться. Он обдумывает различные варианты встречи с Бибой, старается подыскать убедительные слова…

Но Аслан, напуганный дорожными происшествиями, настроен решительно. Утром заявил, что засиживаться в городе не намерен — того и гляди, схватят. И большой группой разгуливать опасно. Лучше всего им вдвоем с Ибрагимом отправиться на выполнение задания. А ночью убраться подобру-поздорову. Что ж, Ибрагим согласен, вдвоем еще лучше. Что произойдет, он не знает. Но одно ему известно — семью Махмуда в обиду не даст.

Сапоги вязнут в густой смеси земли с талым снегом. Февраль смеется в лужах, играет с повеселевшими воробьями. Идут молча. Ибрагим в бешмете и папахе, стройный, решительный. Аслан в бурке, наглухо запахнутой на груди, рука на нагане: готов стрелять в любой момент.

На них никто не обращает внимания, они спокойно доходят до центра. Домик, в котором снимал квартиру Махмуд, скрыт от людских глаз высоким забором, под которым солнце сотворило из снега огромную лужу. Двое малышей, пыхтя и толкая друг дружку, пускают по ней щепки.

— Ай как красиво! — восторгается Аслан.

Ребятишки поднимают головы. Гм, это вовсе не дети Махмуда. И вообще не черкесы. Это русские синеглазые карапузы, ни слова не понявшие из того, что сказал чужой дядя.

— Мальчик, позови из дома дядю Махмуда, — обращается Ибрагим к старшему.

— Они уже тут не живут, — отвечает мальчик. — Теперь мы занижаем эту квартиру.

— А он где Живет? — вступает в разговор Аслан.

Мальчик подозрительно оглядывает Ибрагима и Аслана, дергает за рукав обшарпанного пальто братишку и тащит его к калитке.

— Мам, черкесы пришли! — доносится из-за забора его испуганный вопль. — Мама!..

С необычной поспешностью Ибрагим и Аслан возвращаются на явочную квартиру. Улица пустынна, но они не сразу заходят во двор. У сарая возится Зуля — жена агента, она глядит на незваных гостей, не скрывая неприязни. После короткого совещания решают: хозяин отправится на розыски Махмуда, а они расположатся в отдаленном сарае, задняя стена которого выходит на чужой двор. Доски в стене свободно отходят, в случае чего можно незаметно ускользнуть.

Приходит хозяин лишь под вечер, заметно выпивший.

— Зачем пил? — набрасывается на него Ибрагим.

— Иначе ничего не узнал бы. Живет Махмуд в большом доме на четвертом этаже, кругом одни военные. К дому не подступиться — вход с улицы закрыт, во двор заходить опасно.

Аслану не по себе — такое простое дело вдруг начало усложняться. Большой дом… Наверное, командирское общежитие.

— Вдвоем явимся — задержат, — замечает он. — Как поступим?