За кулисами

Я и впрямь несколько недель злился сам на себя за то, то не смог прыгнуть выше головы. Известно же, кто смел — тот и съел. Но кто знает? Возможно, я избавил себя от множества страданий. Невозможно представить себе, чтобы Стефани вышлаза меня. Моя золовка, Каролина фон Монако, гарантированно считала бы меня чернью. И, возможно, Эрнст Август постарался бы отгородиться от меня стеной потолще.

Да и вообще, нужно ли это мужчине, быть «галочкой» на спинке кровати? Слева от «галочек» пятнадцати торговцев рыбой, поверх сорока трех слуг и двенадцати дрессировщиков слонов? Нет, не нужно.

Вот вам мое убеждение: если кто хочет быть действительно несчастной в этой жизни, той непременно нужно стать принцессой. Это как тюрьма, только без тюремщиков.

2002

Смертельная боязнь России или тяжелая новогодняя ночь

В новогоднюю ночь 2002 года я пытался угнаться сразу за двумя зайцами. И, конечно, из–за недостатка времени попал в неловкое положение.

С одной стороны, Модерн Токинг был заказан на два ночных концерта в Москве. С другой стороны, я поддался на уговоры РТЛ, выступить в первый день нового года на лыжном трамплине Гармиш Партенкирхен. Ровно в полдень «суперзвезды» должны были спеть небольшую серенаду. А я — аккомпанировать им на фортепиано.

И преодолеть расстояние в две тысячи километров по прямой через Белоруссию, Польшу и Чехию.

«А мне обязательно нужно присутствовать?» — пытался я отговорить телевизионщиков с РТЛ.

«А как же!» — услышал я в ответ, — «Всенепременнейше! Абсолютно!»

Тогда я поспешил к Toмacу и попытался договориться с ним: «Мы что, действительно должны выступать на этих смешных концертах в Москве?»

Но и здесь мне не дали договорить. «Ну да, слушай, это же легкотня! Всего лишь два маленьких концертика. Для тебя это не труднее, чем шевельнуть левой ягодицей, Дитер. Фанаты радуются. И при этом под конец у нас будет куча денег».

Единственной возможностью успеть на оба мероприятия было арендовать частный реактивный самолет на рейс Гамбург — Москва-Гармиш.

Toмac с Клаудией полетели в Москву рейсом из Кельна, а Эстефанию и меня тридцать первого декабря по полудни ожидала в аэропорту Гамбурга «Cessna Citation». Самый безопасный самолет из тех, что в настоящее время имеются в этой местности: два реактивных двигателя, скорость 760 километров в час, стоимость шесть миллионов.

Когда мы приземлились в Москве, было двадцать два часа, минус сто градусов мороза и вокруг громоздились сугробы. «Вы загоняете самолеты на ночь в ангар?» — поинтересовался я у пилотов, как только мы выбрались на улицу.

«Да–да», — ответили они, — «ясное дело, мы загоняем их в ангар».

«Окей», — напомнил я им еще раз, — «значит, мы вылетаем завтра в шесть».

В «отеле князя Гранафова Таковского — Растаковского» мы столкнулись с Toмacом и его женой Клаудией. Отсюданам предстояло ехать на двух замученных «Ладах»: одна, белая, как снежная королева, (для Toмacа и его кисоньки), а другая черная, как врата ада, (для меня и Эстефании). Все это устроил Toмac и его менеджер Лутц.

«Эй, а вообще, как долго нам придется ехать?» — поинтересовался я.

«Ох, минут десять, Дитер», — ответил мне Toмac, — «это почти здесь, за углом». И он уселся в свою колымагу.

Наш автомобильный караван, скользя и качаясь, двинулся в путь. Справа и слева громоздились метровые айсберги. Мы все ехали и ехали. Постепенно фонарей становилось все меньше, а темнота все гуще. Водителям с трудом удавалось удерживать машины на дороге. В довершение всего еще и печка была при последнем издыхании. Мы с Эстефанией сидели, прижавшись друг к другу, словно брат с сестрой из Фильма «Рудольф, северный олень».

И вдруг у меня в голове пронеслось: «Дитер, никакая это не концертная поездка. Это похищение!» В тот же миг обе машины выехали куда–то чуть правее края света. Водители выскочили и в голос заспорили: «Родельдомский, Шнавомский, бу–бу–бу». Ясное дело, речь шла о верной дороге.

Я, совершенно замерзший, выскочил из машины и постучал в окошко Toмacу: «Скажи–ка», — рявкнул я, — «и как это здесь начнется этот странный концерт? Да здесь же кругом настоящие пампасы. И почему это мы с Эстефанией сидим в этой салатнице, а не в вездеходном джипе? Такого дерьма, как здесь, мне и даром не надо! Я этого не просил! Вы все здесь с ума посходили!»

«Да–да», — успокаивал меня Toмac, — «все вышло немножко глупо. Но мы сейчас будем на месте».

Прошло битых полчаса, — до полуночи оставалось всего ничего — прежде чем мы добрались наконец до цели нашего путешествия — жуткого вида стеклянному многоцелевому павильону на каком–то Шиотри — Нивотни-Нярске где–то в заднице у дьявола.

Мы пошли в комнату отдыха на первом этаже. Я нахмурился. В тот же миг Клаудия впала в истерику, будто Норочка II: «Я совсем не понимаю, что с тобой, Дитер! Не валяй дурака! Все не так уж плохо!». А потом скомандовала Toмacу: «Пойдем! Давай спустимся вниз в VIP-зал. И наплевать, что будут делать эти двое!»