За кулисами диверсий

Позже мне стало доподлинно известно, что о Солженицыне Буковский говорил со слов других. Впрочем, вранье, пускание, как говорят, пыли в глаза — одна из характерных черт Буковского. Со всеми он знаком, со всеми на «ты». И, конечно же, в том числе с иностранными корреспондентами, аккредитованными в Москве, Вместе пили, вместе ели, вместе даже от сотрудников Госбезопасности удирали и даже в рукопашных схватках с ними участвовали… «Самому приходилось отстукивать статьи в западные газеты по телетайпам, установленным в корпунктах, когда иностранные «коры» пьянствовали… Свиньи они, — то и дело повторял Буковский. — Не хотят передавать антисоветских материалов, боятся потерять Москву. Ведь тут для них блестящие условия созданы».

Всякий раз, получая письма от матери или от знакомых, Буковский говорил одно и то же: «Ох, как мне надоело жить под стеклянным колпаком!» — «А что это такое?» — «Я имею в виду свою известность. Быть известным — это значит жить под стеклянным колпаком, когда тебя рассматривает каждый прохожий». — «Но сейчас–то прохожих нет, — улыбнулся я. — Полный отдых от славы». — «Смеетесь? — рассердился Буковский. — Вот станете известным, как я или Солженицын, тогда увидите, тогда побудете в наших шкурах!»

В шкуре Буковского я, к счастью, никогда не был и, естественно, не буду…

Мы прервем ненадолго рассказ Петрова—Агатова, чтобы сообщить дополнительные подробности о Буковском. Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда приговорила его, как известно, к семи годам лишения свободы за действия, направленные на подрыв и ослабление Советской власти. Вина Буковского была полностью доказана. В том числе и показаниями тех советских людей, которых «инакомыслящий» пытался обратить в свою «веру».

Вот, скажем, Арнольд Никитинский, сотрудник контрольно–пропускного пункта аэропорта Москва — Шереметьево. Арнольд познакомился с Буковским еще в 1957 году, когда учился с ним в одной школе. Никитинский вспоминает, что в десятом классе Буковский выпустил самодельный журнал под названием «Мученик», в котором поместил гнусные пародии на советскую школу и советскую действительность. Тогда журнал получил должный отпор у учащихся, по требованию которых Буковский был исключен из школы. В начале 1970 года случайная встреча на улице двух школьных приятелей. Буковский не без хвастовства рассказывал о том, что за истекшее десятилетие успел два раза отсидеть в исправительно–трудовой колонии. «Но, — заявил он, — со старым я покончил, ибо не желаю больше торчать там. Хочу заняться переводами книг и статей с иностранных языков, а летом махну в экспедицию».

Однако «голубыми мечтами» Буковский поделился со своим однокашником для того, чтобы получше его прощупать. Дальше события развернулись так, что Арнольду Никитинскому стало совершенно ясно, что Буковский пытается сделать его своим сообщником в антисоветской деятельности. Вот как об этом рассказывает сам Никитинский: «В один из октябрьских дней 1970 года, когда я находился на службе в аэропорту Шереметьево, позвонил по телефону Буковский и попросил заехать к нему домой. Я смог это сделать лишь через несколько дней. Мой однокашник куда–то торопился, попросил меня подождать и сказал, что если придет его приятель Саша, то пусть он тоже подождет. Действительно, скоро пришел Саша, а вслед за ним и Владимир, который вынул из–под полы несколько журналов с названием «Посев». На мой вопрос, откуда у него эти журналы, он ответил, что накануне их провезли через наш контрольный пункт под одеждой. Вернувшийся Буковский стал рассказывать о трудностях провоза такого рода литературы через государственную границу, потом полушутя заявил, что было бы здорово, если бы удалось достать свою типографию. Я спросил, зачем ему все это нужно. Он ответил, что он и его единомышленники борются за «свободу слова и права человека», что они уже многого достигли — «вырвали», как он выразился, — но пока–де этого недр–, статочно. Через некоторое время Буковский вновь начал: разговор о типографии. И вот тогда–то Саша пред–дожил ему свои услуги. Он сказал, что на днйх должен вылететь за границу и может кое–что привезти, если в Москве ему помогут пройти таможенный досмотр.

После этой встречи я понял, что существует антисоветская группа, которая вынашивает враждебные планы и может своей деятельностью нанести ущерб нашему государству».