За кулисами. Москва театральная

Так вот. Этот самый Михаил Францевич очень дружил с одним академиком – большим любителем театра. Однажды тот узнал, что театр играет на выезде, и напросился ехать с артистами, постоять за кулисами. Приехали, приготовились к первому акту, и тут выяснилось, что артиста, играющего лакея, нет. Все стали умолять академика выйти в одной сцене: «Ничего не надо делать, только объявить». Тот упирался, но его уломали, загримировали, приклеили бороду и вытолкнули на сцену. У того – страх, страшный зажим. Но, собравшись с духом, все-таки деревянным голосом произносит: «К вам пожаловал такой-то». Выдохнул и на деревянных ногах собрался покинуть сцену.

– Постой-ка, любезный, – обратился к нему ласково Михаил Францевич. – Ты нам лучше расскажи поподробнее, какой он из себя будет.

Была пауза. Хорошо, что грим скрыл пятна, которыми пошел академик. Он собрал последние силы, плюнул и взревел:

– Ну, Мишка, знаешь, это просто подло с твоей стороны.

И ушел со сцены. Но Ленин – большой авантюрист, правда, не политического толка – судя по всему, был доволен.

13

Недооценивать силу зрителя нельзя. Зритель легко может как поднять, так и опустить спектакль. Страшную историю помнят стены Театра имени Маяковского. В 60-е годы здесь шел спектакль «День остановить нельзя» по пьесе Спешнева в постановке Николая Охлопкова. Это было политическое ревю, идеологически выдержанное. Спектакль был придуман так, что в ярусах располагались телетайписты, которые передавали на разных языках новости из Советской России.

Юрий Ершов, актер, режиссер:

– Я играл телетайписта-китайца и говорил: «Ши хуй джу и» – полная абракадабра якобы на китайском языке. На одном из спектаклей в зале была воинская часть и от скуки гудела. Постепенно играть становилось все труднее, и ситуация сложилась в конце концов «кто кого»: либо зал сорвет спектакль, либо актеры заставят зал притихнуть.

А в это время на сцене идет лирическая сцена, ее ведут знаменитые Евгений Самойлов и Евгения Козырева. Когда гул становится нестерпимым, Самойлов бросает в зал:

– Ну вы, культурно выросший зритель!

Тишина. Спектакль вот-вот прервется. Какой-то человек с первого ряда тихо говорит актрисе: «Товарищ Козырева, вы не имеете права прерывать сцену». – «Но мы тоже люди, поймите», – прикрыв рот рукой, отвечает ему Козырева. И в наступившей тишине голос с балкона:

– Товарищ Самойлов, вы не имеете права так разговаривать со зрителем.

Юрий Ершов:

– Что тут началось – 5 минут свиста, аплодисментов. Артисты ждали, пока воинская часть затихнет, а потом продолжили. Настроение после спектакля было страшно испорчено. Но еще страшнее оказалось то, что на следующий день в газете «Культура» появилась разгромная статья на спектакль, и Самойлову пришлось приносить через газету извинения.

Недооценивать силу зрителя нельзя. Зритель легко может как поднять, так и опустить спектакль

Байка

И все-таки… финал любого спектакля, если поинтересоваться у публики, предпочтительнее комический, чем трагический. Кто не хочет хэппи-энда, познав всю или почти всю правду про театр и господ актеров? Лучше, чем они, никто над собой не может посмеяться. Актерские байки – тому доказательство. У актера и режиссера Бориса Львовича давняя страсть к театральным историям. За всю свою жизнь он собрал огромную коллекцию баек из закулисной жизни, которые даже не удосужился пересчитать. Он просто готов рассказывать их сутки напролет без угрозы повторов. Достаточно произнести название театра, фамилию, явление – и вы получите свою законную байку. Как он их все помнит – совершенно непонятно. Помнит про все. И про то, что

Народные артистки на дороге не валяются

Немирович в ногах Станиславского – Дзержинский играл «на автопилоте» – Овечка для Сталина