За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году

В толпе то и дело мелькали знакомые по телевизору лица — то ли депутаты, то ли журналисты. Несколько раз Кузин уловил даже звучание иностранной речи: наверное, зарубежные корреспонденты не могли упустить такой животрепещущий момент, как массовые беспорядки на площади перед учреждением, которое как раз и обязано пресекать подобные действия. Подавляющее большинство окружавших Кузина людей составляла, конечно, молодежь, которая за последние несколько дней пришла в то лихорадочно-возбужденное состояние, какое наступает у человека, когда он уверен, что любые его поступки не вызовут какого-либо противодействия. Прокатившаяся по Москве волна победных митингов и шествий сопровождалась едва заметными, а потом все более существенными бесчинствами: сбрасывались с пьедесталов памятники, обливались масляной краской и чернилами мемориальные доски, бились стекла в окнах зданий партийных органов, стены домов и витрины покрылись сотнями надписей. На больших окнах здания СЭВ со стороны Калининского появилась надпись: «Забил я пулю в тушку Пуго», перефразировавшая известные стихи. Автор их издевается над трагической смертью министра внутренних дел Бориса Карловича Пуго, застрелившегося из наградного оружия.

ИНФОРМАЦИЯ: «Из всех членов ГКЧП, которые участвовали в заговоре, единственный человек, который верил до конца, — это Пуго… Я его знаю и по Прибалтике, и по Министерству внутренних дел Союза… Он поступил честно. Обоих своих помощников, когда они явились утром 19 августа, он отпустил со словами: «Идите домой, и вы ничего не знаете. Вы вообще не в курсе. Свой крест понесу я сам». Потом, когда велось следствие, их хотели привлечь к ответственности, но тот шаг Пуго их спас…»

(С.С. Дворянкин, старший инспектор Инспекторского управления КГБ СССР).

Арестовывать бывшего министра внутренних дел СССР послали Иваненко вместе с Ериным — российским министром внутренних дел. Потрясение, которое при этом испытал Иваненко, было столь сильным, что, вспоминая об этом, он каждый раз заново переживал те страшные минуты.

ИНТЕРВЬЮ: «…Позвонил Баранников: «Мы тут со Степанковым [131]решили, что поедем Янаева брать. Ты поезжай к Ерину, он Пуго занимается, мне неудобно — бывший шеф все-таки». Тон обычный — хамоватый, как всегда, на «ты».

Адрес был не совсем верный, сначала проскочили не на тот этаж. После долгих звонков дверь открыл отец жены Пуго, глубокий старик. Ерин зашел первым. «Ребята, здесь кровью пахнет!»

Та страшная картина мне до сих пор снится. Пуго лежит на кровати, подушка и спортивный костюм на груди залиты кровью. Он выстрелил в рот буквально перед нашим приходом. Еще полчаса легкие работали. У жены в голове пулевые отверстия… Она в бессознательном состоянии сидит на полу, размазывает руками кровь по полу. Через соседку вызвали их лечащего врача, «скорую», которая фактически была не нужна.

Вернувшись в Белый дом, я пошел докладывать Ельцину. Он уже знал, сидел с недовольным видом: мол, упустили. Потом узнал, что кто-то вместо меня успел доложить: «В результате неумелых действий Иваненко Пуго застрелился»

(В.В. Иваненко, Председатель КГБ России. «Россия», 1–7 сентября 1993 года).