За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году

Андрей вспомнил, как был смазан их с Олей семейный праздник, когда они пригласили на новоселье своих родственников и сослуживцев. Как всегда, Орловы готовились встретить теперь уже в новой квартире близких и друзей. Они слишком долго ждали этой квартиры, радость переполняла их. Ее было так много, что хотелось поделиться со всеми, и конечно же, в первую очередь со своими.

Но получилось вовсе не так, как думалось. После первых же тостов за столом возник, как это часто бывает, разговор о политике. И тут двоюродного брата Андрея Женю как прорвало. Он стал клеймить позором чекистов, этих «душителей свободы», которые превратили страну в «общество стукачей». Еще недавно член партии, активно работающий в заводском парткоме, он вдруг превратился в ярого антикоммуниста, борца против «тоталитарного режима».

— Вы, именно вы, чекисты, отвечаете за то, что мои дети должны жить в этой стране как быдло! А я… я этого не хочу!

Лео Альфредович Выйме, начальник Орлова, человек очень уравновешенный и по натуре спокойный, с удивлением и даже каким-то изумлением смотрел на Женю, время от времени поглядывая на Андрея и как бы спрашивая его: «Мне ответить?» Наверное, ему, генералу КГБ, прошедшему большой жизненный путь, было унизительно выслушивать все это от какого-то малознакомого и, по всей видимости, ограниченного человека.

Но ответил Жене другой сослуживец Орлова — Виктор Георгиевич Третьяков, слывший в центральном аппарате КГБ одним из лучших аналитиков, на счету которого была не одна сотня документов, подготовленных для Политбюро и лично Генерального секретаря ЦК КПСС. Высокий, симпатичный, с пышной копной седеющих волос, знающий себе цену человек, он был известным скептиком и непримиримым критиком разрушительного курса Горбачева. Он никогда не пропускал колкости в свой адрес и всегда умел достойно ответить.

ИНФОРМАЦИЯ: «Он разведчик и контрразведчик, журналист и стряпчий, юрист и аналитик, остроумный собеседник и серьезный человек, молчун и говорун… одновременно… Он мог на равных, с достоинством говорить с руководителем любого ранга, звания и должности…

Третьяков — неординарный человек. Наверное, большинство разведчиков неординарные личности, у них профессия такая…»

(А.Ф. Яровой о В.Г. Третьякове. «Прощай, КГБ». Москва, 2001 год).

Виктор Георгиевич, обращаясь к Жене, резко сказал:

— Да это вы… такие, как вы, тащите страну в пропасть. Вмиг перекрасились, побросали партбилеты, а теперь хотите развалить великую державу! Ваш Ельцин…

— Виктор, остановись! — попытался урезонить коллегу Лео Альфредович. Но куда там! Если Виктор Георгиевич вступал в словесную схватку, уже никто не мог остановить его.

— Ваш Ельцин приведет страну к гибели! Еще вспомните! Демократы! Да чекисты во сто крат больше демократы, чем вы!

Женя побледнел, затем поднялся со своего места, будто собирался вступить не в словесную, а в настоящую схватку. Глаза его горели, ладони сжались в кулаки.

— Да вас, чекистов… Вы утопили страну в крови! Вас будут судить еще…

— Правильно! — подал голос еще один родственник. — Коммунистов будут вешать на столбах!

Туг уж не выдержал Лео Альфредович. Всегда спокойный и чуть флегматичный, он тоже поднялся со своего места, будто его вызвали на дуэль и он готовился произвести выстрел из пистолета.

— Вы, молодой человек, не соображаете, что говорите! К сожалению, именно из-за таких невежественных людей, как вы, демократия у нас может приобрести самые извращенные формы!

— А вы хотите этой демократии? — уже не говорил, а кричал Женя. — Вы для себя уже устроили хорошую жизнь! Пайки там всякие… Персональные машины!

— Женя, прекрати! — раздался крик Оли. — Прекратите спор! Эта чертова политика! Хватит! Лучше идите покурите.

— И правда, пойдем покурим! — примирительно сказал Андрей.

Все с облегчением восприняли это предложение и поспешили выйти из-за стола, пока словесная баталия не переросла в потасовку.

Больше политические проблемы за столом не обсуждались, но вечер был испорчен и настроение у всех заметно упало. Сослуживцы вскоре заторопились по домам и ушли еще до чая, а родственники, отведав испеченные Олей и бабушкой пироги, покинули квартиру Орловых где-то уже в десятом часу.