За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году

ИНФОРМАЦИЯ: «Дэвид… решил воспользоваться революционной атмосферой в Москве и развернуть агрессивную вербовочную кампанию. В неразберихе, последовавшей за крахом путча, слежка в Москве практически прекратилась. Впервые с момента начала «холодной войны» работники ЦРУ могли ходить и ездить по Москве, встречаться с русскими чиновниками, не опасаясь разоблачения и ареста…

Еще пять месяцев назад работники ЦРУ опасались магической возможности КГБ вести за ними всеобъемлющую, так называемую ультраконспиративную слежку. Теперь работники ЦРУ в Москве, подготовленные по полной программе, — «палок и кирпичей», тайников, сигналов мелом на стенах, кратковременных радиопередач — могли просто позвонить своему русскому контактёру и пригласить его на ланч.

…Оперативные работники отмечали, что после провала путча московские чиновники охотно шли на контакт, высказывали свои оценки и мнения, которые, как они считали, стоило довести до Вашингтона, особенно если с этим было связано бесплатное угощение в ресторане…»

(М. Бирден, руководитель отдела ЦРУ США. «Главный противник». Москва, 2004 год).

Только когда Дэвид поднялся с кресла и собрался уходить, он спросил, как бы спохватившись:

— А правда, что какие-то депутаты и сотрудники КГБ хотят обратиться в Конституционный суд, чтобы он пересмотрел указ Ельцина об объединении КГБ и МВД?

— Да, сэр, есть такие сведения. Но мы полагаем, из этого ничего не получится. Ельцин вряд ли отменит свое решение, а суд этот не захочет с ним портить отношения. Это несерьезно!

— О’кей! Встретимся в среду в «нашей комнате»! И помните: в Вашингтоне ждут от вас очень активной работы!

3 января 1992 года, день.

Москва. Лубянская площадь. Здание МБВД России

Когда Орлов зашел в кабинет Ямпольского, там было уже человек пять-шесть из бывшего Российского комитета. Почти все курили, и в комнате стоял столб сизого дыма. Орлов, поздоровавшись с коллегами, тоже с удовольствием закурил.

— Ну что, все собрались? Так вот, братцы, наше дело принимается к рассмотрению Конституционным судом. Это будет его самое первое дело, и, мне кажется, мы его выиграем!

Все находившиеся в кабинете встретили это известие одобрительными возгласами, вроде «Ничего себе!», «Ну, Валерий Борисович, молодец!» Но Ямпольский сделал останавливающий жест рукой, как бы призывая не спешить с реакцией. Все еще впереди, и решение рассмотреть на заседании Конституционного суда законность объединения двух ведомств — это пока только намерение.

— Но, ребята, еще один есть вопрос.

— ???

— Чтобы Конституционный суд принял к рассмотрению это дело, нужно заплатить пошлину — тысячу рублей. Придется нам скинуться. Каждому по сотне. Нас здесь… — он окинул взглядом всех, — семь человек. Вот уже семьсот есть! Деньги-то все принесли?

— Да… Принесли!

— За Валентиныча я заплачу. Кто может внести за отсутствующих?

— Я, — сказал один.

— Я тоже смогу, — проговорил другой.

— У меня тоже, по-моему, две сотни найдется! — Орлов стал копаться в бумажнике. До второй сотни не хватало нескольких рублей, и остальные скинулись, кто бумажками, кто мелочью.

— Ну вот и хорошо! Родина вас не забудет! — весело проговорил Валерий Борисович.

— И ЧК тоже! — добавил кто-то.

В тот вечер они, семеро сотрудников расформированного Российского комитета госбезопасности, собравшиеся в последнем оставшемся от этой спецслужбы кабинете, еще не знали, что спустя одиннадцать дней Конституционный суд, рассмотрев свое первое «дело», отменит пресловутый указ об образовании МБВД, как противоречащий Конституции, а Верховный Совет России и практически вся общественность страны встретят это решение с одобрением.