За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году

Еще минуту назад, буквально влетев в кабинет исполняющего обязанности, Орлов был окрылен надеждой изменить ход событий. У него не было даже и тени сомнения в том, что Станислав Александрович одобрит его действия. И уж в чем он совершенно не сомневался — так это в том, что он пойдет на встречу с Зорькиным, так как именно она давала шанс пересмотреть ошибочное решение и спасти систему от окончательного разрушения. Грубая отповедь, которую услышал Орлов из уст исполняющего обязанности, повергла его в шок. Теперь он действительно не знал, что делать, как поступать, как дальше работать.

— Станислав Александрович, я прошу вас позвонить…

— Никуда я звонить не буду! Мне и так хватает! Иди домой и больше не появляйся здесь! Понял? А то на тебя уже столько всего есть! — Видимо почувствовав, что сказал лишнее, он умолк.

Орлов как вкопанный стоял перед массивным столом, заваленным бумагами, и даже не мог пошевелиться. Потрясенный сказанной в его адрес тирадой, он молчал, не постигая до конца смысла услышанного. Ему не только предлагали убираться вон, но и явно намекали, что против него есть какие-то компрометирующие материалы. И это звучало как угроза.

Выдержав паузу, но увидев, что Орлов не стронулся с места, Станислав Александрович зло сказал:

— Все! Разговор окончен. Вы свободны!

— Есть!

Орлов по-военному повернулся и пошел к двери.

— Андрей, я советую тебе — не ввязывайся в это дело! Уезжай в отпуск! — проговорил вслед исполняющий обязанности. Орлов ничего не ответил и даже не обернулся.

Он тихо прикрыл дверь кабинета, так до конца и не придя в себя после всего услышанного. «Что же теперь делать? К кому идти? Что ответить Заргарову и Саше Ключевскому? И что теперь будет дальше с Комитетом? Ведь, если не использовать этот шанс, наверное последний, тогда…» Думать о том, что будет тогда, Андрею не хотелось.

Орлов зашел в бывшую приемную Иваненко. Дежурный еще находился на месте, но кабинет был уже освобожден и закрыт на ключ. Ларисы тоже не было видно. Похоже, что и ее Иваненко отправил в отпуск.

— Что слышно? — спросил Орлов у поднявшегося из-за стола офицера.

— Да, ничего, Андрей Петрович. Виктор Валентинович уехал. Кабинет сегодня утром проверили и вот… закрыли. Сотрудников по очереди приглашают на собеседование в дом один-три.

— А кто-нибудь из руководства еще есть?

— К трем обещал подойти Ямпольский.

— Хорошо. Спасибо. Ну пока! Даст бог — свидимся!

Офицер пожал Орлову руку и горько улыбнулся:

— До свидания, Андрей Петрович!

Совершенно иным получился у Орлова разговор с другим бывшим заместителем Иваненко — с Валерием Борисовичем Ямпольским.

Энергичный, всегда полный каких-то планов и замыслов, ироничный и напористый, он, казалось, совершенно не изменился под влиянием происходящих событий. В аккуратно костюме, тщательно выбритый, всем своим видом он производил впечатление уверенного в себе человека. Собственно говоря, это так и было. Валерий Борисович отличался очень активной жизненной позицией, явно выраженным холерическим темпераментом, решительным, даже немного авантюрным, характером. Иначе — чем было можно объяснить его смелое выступление на Всероссийском совещании, где он не побоялся критиковать руководство союзного комитета и выразить свою полную солидарность с позицией Иваненко?

— Так что ты говоришь, Зорькин хочет со мной встретиться?

— Не именно с вами, а с кем-нибудь из Российского комитета.

— Так. А Станислав Александрович, значит, отказался?

— Отказался.

— Не объяснил почему?

— Нет.

Орлов не стал пересказывать Ямпольскому содержание разговора с исполняющим обязанности. Нет, не потому, что не хотел выглядеть в его глазах обличителем или жалобщиком. Просто ему не хотелось еще раз переживать то ощущение предательства общего дела, которое он испытал несколько часов назад. Впрочем, Орлов допускал, что у Станислава Александровича могли быть какие-то неизвестные ему мотивы, чтобы отказываться от встречи с председателем Конституционного суда. Ведь ему самому не раз приходилось ходить по самому краю, рисковать не только должностью, но и жизнью. Доля руководителя, в ведении которого находятся нити борьбы с организованной преступностью, очень непроста. Любое невыверенное движение или ошибочное решение чревато самыми тяжелыми последствиями, в том числе и для него самого.

Ямпольский без проволочек связался с помощником Зорькина и договорился о встрече. Положив трубку, он заговорщически подмигнул Орлову и, посмеиваясь, сказал:

— Ничего, прорвемся! Если не победим, то хотя бы пошумим! Езжай в свой Калининград и читай газеты!

Они расстались. Впервые за этот день Орлов испытал некоторое облегчение. Все-таки есть люди, способные на поступок! А это значит, что еще не все потеряно.

Спустя шесть дней депутаты Верховного Совета, среди которых было немало трезвых голов, способных оценить пагубность принятого Президентом решения об объединении двух структур, приняли соответствующее постановление.