За кулисами ЦРУ. Дневник сотрудника американской разведки

Последние месяцы ЦРУ усилило давление на меня. В сентябре моего отца во Флориде, а также Жанет посетил генеральный прокурор, который выразил озабоченность Хелмса по поводу моей книги и поездок на Кубу. Он оставил у отца копию решения суда, обязывающего бывших сотрудников ЦРУ не нарушать данных ими обязательств не разглашать секретные сведения, а также требующего представлять на одобрение руководства ЦРУ любые рукописи книг до их публикации. Сожалею, но для меня национальная безопасность основывается на социализме, а не на защите деятельности ЦРУ и его агентов.

Сразу же после визита генерального прокурора к Жанет я получил письмо от своего старшего сына (сейчас ему 11 лет), который, рассказывая о визите, написал следующее:

«Я хочу сообщить тебе, что для беседы с мамой приезжал правительственный чиновник, но она ничего не рассказала ему о тебе и сообщила только твой адрес. Чиновник сказал ей, что они хотят заплатить тебе деньги, если ты не будешь публиковать книгу, и что они предоставили бы тебе другую работу (насчет работы я не уверен)».

Я направился в Парижский университет, откуда все бесплатно звонят по международному телефону, и позвонил сыну. Он сказал, что ему не разрешили присутствовать при разговоре, однако он спрятался, и ему таким образом удалось подслушать. Тот факт, что ЦРУ стал известен адрес, не имеет значения, ибо это адрес Сэла — он получал мою почту с мая, так что я смогу сохранить в секрете квартиру Катерины.

Чтобы продолжать получать деньги у Лесли и Сэла в течение этих решающих недель, я создал видимость совместной работы с ними в Лондоне. Они оба согласились сопровождать меня — Сэл будет обрабатывать магнитофонные записи, а Лесли газеты в Британском музее. Если мне удастся добиться финансовой помощи в Лондоне, то порву всякие отношения с ними, но пока их помощь необходима. Сегодня в условленное заранее время Лесли принесла мне подержанную пишущую машинку, которую купила буквально за несколько минут до встречи для того, чтобы я смог заменить машинку, арендованную Сэлом в июле. Владелец этой машинки позвонил Сэлу и раздраженно потребовал, чтобы тот немедленно вернул машинку. Поэтому мне пришлось сходить на квартиру Катерины за пишущей машинкой и быстро вручить ее Сэлу. Купленная Лесли машинка мне не нужна, так как я делаю магнитофонные записи, поэтому я оставил ее на квартире Терезы, расположенной в Латинском квартале, там же, где принял ее от Лесли.

Некоторые моменты в поведении Лесли и Сэла вызывают у меня подозрения. Часто после предварительно обусловленных и проведенных встреч с ними я обнаруживаю за собой слежку, кроме того, они постоянно выпытывают мой адрес. Мне следует поторопиться и закончить магнитофонные записи, с тем чтобы в случае чего любой смог бы использовать их и закончить мои исследования и книгу. Дела должны впредь пойти лучше.

14 октября 1972 года, Париж.

Сегодня мои сомнения относительно Сэла и Лесли разрешились: в отношении Лесли — полностью, а Сэла — почти полностью. Это началось два дня тому назад во время разговора в пице-рии, когда Лесли вручила мне деньги для поездки в Брюссель и Лондон. Когда она спросила, нравится ли мне купленная ею пишущая машинка, я ответил, что не печатал на ней, так как пользуюсь магнитофоном, добавив при этом, что оставил ее на квартире Терезы. Казалось, она была раздосадована, что я оставил машинку именно там, поскольку Тереза никогда не закрывает свою квартиру. Позднее, когда мы остались вдвоем с Сэлом, тот сказал мне, что Лесли очень разозлилась за то, что я оставил пишущую машинку у Терезы, и если ее украдут (квартиру Терезы обворовывали несколько раз), то Лесли прекратит помогать мне деньгами.

Сделав вид, что я не придаю значения сказанному, я посетил квартиру Терезы, взял пишущую машинку и, освободившись от возможной слежки, отнес ее на квартиру Катерины. Машинку я положил под стол, за которым обычно работал. Вечером, закончив последнюю запись, я вышел, чтобы купить бутылку пива. Вернувшись, я увидел у двери квартиры Катерины мужчину и женщину. У них был такой вид, как будто они только что стучали в дверь. Как только я подошел к двери, они отошли в сторону и начали обниматься. Я постучался, Катерина открыла дверь и, увидев в затемненном коридоре обнимающуюся пару, засмеялась.

Взглянув еще раз на этих людей и обратив внимание, что они были одеты в широкие пальто и у них были большие дорожные сумки, я сразу понял, в чем дело. Закрыв дверь, я увел Катерину в квартиру и прошептал, что мужчина и женщина, вероятно, сотрудники ЦРУ, которым поручено выявить мой адрес с помощью подслушивающей аппаратуры. Катерина сказала, что она видела в ухе мужчины миниатюрный слуховой аппарат и что, возможно, раздражающий писк, издаваемый моим приемником последние два дня, как раз и фиксируется этими людьми.