За кулисами второго фронта

«Когда в конце августа немецкий фронт во Франции рухнул, началась поспешная эвакуация из страны немецких войск. В паническом беспорядке, без какой бы то ни было дисциплины к Рейну и за Рейн лился неудержимый поток ставших ненужными военных и гражданских учреждений. Их бегство не только являло потрясающую картину разгрома, оно и отталкивающе действовало на соотечественников, видевших, с какой жадностью беглецы тащили с собой всевозможные запасы, особенно алкогольное напитки», — такими словами описывает немецкий военный историк генерал К. Типпельскирх положение на западном фронте в августе — сентябре 1944 г.

Одну из главных причин этого разгрома и бегства за Рейн указал генерал-фельдмаршал Клюге в докладе высшему руководству:

«Войска на Западе с точки зрения притока людских резервов и техники были почти изолированы. Это было неизбежным следствием отчаянного положения на востоке».

Действительно, в это время, с 23 июня по 29 августа 1944 г., на советско-германском фронте шло грандиозное сражение в Белоруссии. Результаты его общеизвестны: к концу августа из 97 дивизий и 13 бригад врага, участвовавших в боях, 17 дивизий и 3 бригады были полностью уничтожены. 50 дивизий потеряли более половины своего состава. Враг лишился более полумиллиона своих солдат и офицеров. Советские войска продвинулись на запад на 550—600 км. Были освобождены Белоруссия, более трех четвертей территории Литвы, часть Латвии, началось изгнание оккупантов из Польши. Стратегическая обстановка на советско-германском фронте претерпела коренные изменения. Выход Красной Армии на широком фронте к Висле и границам Восточной Пруссии открывал ей путь на Варшаву, Берлин и Кенигсберг.

Дуайт Эйзенхауэр, оценивая наступление советских войск в Белоруссии, сообщал 7 июля американскому послу в СССР А. Гарриману: «Я испытываю колоссальный трепет от той силы, с какой они уничтожают вооруженную мощь врага». «Никогда еще тактика концентрированных ударов… не была применена с таким искусством, с каким ее применила Красная Армия, рассекшая ударами германский фронт, — подчеркивала 20 июля английская газета «Дейли телеграф». Турецкая газета «Джумхуриет» 9 июля констатировала:

«Если продвижение русских будет развиваться с такими же темпами, русские войска войдут в Берлин раньше, чем союзники закончат операции в Нормандии». И это были не пустые слова.

В самом деле, в июле, в разгар битвы за Белоруссию и боев за Нормандию, против нашей армии действовали 228 дивизий и 23 бригады фашистского блока, а союзникам противостояли во Франции всего 18—24 дивизии вермахта.

А вот какими были оценки сложившейся ситуации в самой Германии. Выступая на совещании в «Волчьем логове» 31 июля, Гитлер заявил:

«Если говорить о том, что меня больше всего беспокоит, то это проблема стабилизации Восточного фронта… Я сейчас подумал о том, что относится к наиболее опасным моментам… Это прежде всего прорыв на Востоке».

Чтобы закрыть огромную брешь, образовавшуюся в центре советско-германского фронта, гитлеровцы вынуждены были перебросить туда с других участков Восточного фронта и из Западной Европы 46 дивизий и 4 бригады.

Потери вермахта на советско-германском фронте также значительно превосходили те, которые понесли немецкие войска в июне— августе в Западной Европе: 917 тысяч человек против 294 тысяч. Из 34 дивизий вермахта, расформированных в июне — июле в результате потерь, 29 приходится на советско-германский фронт.