За ледяными облаками

Одежда? Вон куртки свалены в углу и теплые штаны. Нормально, сойдет, вшей выведем потом. Один черт, Азамат и сам чесался с Похвистнево, после поезда. Вша прыгает не хуже блохи, когда чует нового скакуна. Хренов белесый жокей…

Ага, ай-ай, чуть не забыл. Топорик подался легко, прыгнул в руку, обрадовавшись человеку-товарищу. Хорошее оружие не подводит, помнит и знает своих.

– Эй, дед. Ты куда?!

Старый упорно пытался уползти куда-то в темноту прохода. Шипел, крякал от боли, но полз. Вот же гнида, позвоночник почти перебит, а прет вездеходом. Разве только медленно.

Саблезуб дернулся было к нему, Азамат остановил. Цыкнул, кивнул на старлея. Женя успокоилась, лишь чуть дергались плечи и сопел нос. Охраняй, усатый, следи. Саблезуб мяукнул и полез к Уколовой гладиться. Затарахтел движком трактора, подставил умную голову с рваными ушами. Гладь, успокаивайся и снова радуйся жизни… а я, мол, посторожу. Чуткий нос и глаз уставились на оставленный вход. Хорошо.

Азамат отпихнул в сторону ноги дедка, сломал локоть левой руки, прячущей под грудью острый короткий нож-ухорез. Дед взвыл. Поделом, старче, ну-ка, перевернись.

Острые карие глаза встретились с такими же, только моложе. Ишь, как смотрит, нагнись – зубами горло порвет. А зубы-то целые, не подпиленные. Шаман, пят`ак, надо ж так было помершим голову засрать…

– Куда полз, дед?

– Рожа ты нерусская…

Азамат вздохнул. Тоже мне, ариец настоящий.

– Полз, говорю, куда, дедушка? Тебе перед смертью желательно тихонько поваляться и сразу копыта откинуть, или желательно, чтоб с болью и страхом? Я могу. Я ж нерусь, чего мне…

Дед оскалился, блеснул ровными острыми зубами.

– Ну да? Уж верю. Ну, ниче, сволочь, недолго тебе тут радоваться. Да и баба твоя… сама пожалеет, что свободна.

– Полежи пока… – Азамат пнул дедка в пах. Убивать рано, пусть покорчится. Подхватил ближайший факел, густо чадящий шнурами, пропитанными жиром. И пошел вперед.

Можно ли превратить бункер в пещеру? За двадцать лет, даже если тот был заброшен еще полвека? Можно, прям как здесь и сейчас. Краска на стенах не проглядывалась, они сплошь заросли темными корнями от верха до низа. Потолок густо покрыт мхом, светящимся и еле слышно шуршащим. Люди строили, люди и убили.

Провалы-проходы Азамат пропускал. Кислый запах жилых нор, все, чем веяло в сухом воздухе умершего бункера. Пуля шел по едва заметным следам одного-единственного человека, много лет подряд ходившего куда-то вглубь холма. До стальной, большой и запертой двери. Вот так, значит.

Что здесь? Замочная скважина… никаких простейших замков с набором цифрового кода. Хорошо, хоть так.

Азамат замер. Его нюх не шел ни в какое сравнение с носом Саблезуба, утробно урчавшего позади. Кот боялся. А такое случалось редко. И, да, обоняние человека не сравнится со звериным. Но даже Пуля ощутил странную нотку, вплетшуюся в густой подземный букет.

По спине пробежали холодные иголки странного предчувствия.

– Нашел, ублюдок? – задыхаясь, едва слышно поинтересовался дед. – Да и хрен с тобой. Бык здесь. Пришел за своим, слышь, тварь смуглая?

Азамат побежал назад, побежал как можно быстрее. Старлей должна почувствовать и ощутить надвигающуюся беду. Иди-ка сюда, старый ты пердун!

Церемониться Пуля не стал. Свернул дедку шею, та треснула, худющая и жилистая, как у куренка. И тут же нащупал ключ. Саблезуб, вздыбив шерсть, задом-задом отступал на прямых палках лап. Уколова, подхватив видавший виды СКС в углу, прижалась к Азамату.

– Назад, в коридор! На ключ!

Взревело сиреной тревоги. Воющий рык вбил людишек в пол, заставил вцепиться в корни на стенах. Вибрирующие раскаты плыли тяжелыми волнами, зубы во рту мерзко ныли и стучали друг о друга. Топот они не услышали, оглушенные чуть ли не до кровавых слез из едва выдержавших глаз.

Азамат перехватил СКС, снял с предохранителя. Умница Уколова, ухватив совершенно не сопротивлявшегося кота за шкирку, тащила того в темноту. Быстрее, быстрее, старлей!

Шкуры разлетелись, запуская внутрь черно-рыжее чудовище. Приземистое, широкое, с мохнатой шкурой, блестящее кончиками рогов. Чудовище взревело, тряхнув бородой, убегающей вверх и превращающейся в гриву. Топчась на месте, шумно выдохнуло, выпустив пар. Втянуло воздух, громко и отчетливо хрустнув ногой по голове ближайшего трупа. Ножищей, обутой в лохматые унты. Пусть и большой, но самой обычной ступней. Вот так…

Оно заворчало, оглядываясь.

Девка, та самая, еще живая, не удирала. Булькая и шипя плохо проходящим воздухом, так и тянулась к нему. Смотрела прямо с мольбой во взгляде.

Каркнув, внутрь нырнула огромная черная странная птица. Ворон, черных и огромных, Азамат видел вдосталь. Только вот ни одна не обладала второй головой. Эта же так и зыркала по сторонам двумя парами темных бусинок.

– Где девчонка?! – рыкнуло чудовище.

Девчонка?!

– Буль-буль-буль…

Да, милая, нормально ты теперь точно не поговоришь. Еще где-то час. Пока совсем не сдохнешь, захлебнувшись собственной кровищей.

– Где?!

– Бульбуль угрнигглхельвеггррр… – или что-то типа того.