За Маркса

Все это совершенно очевидно, когда мы имеем дело с классовым обществом. Господствующая в нем идеология — это идеология господствующего класса. Тем не менее отношение господствующего класса к господствующей, т. е. к его собственной, идеологии не является абсолютно внешним и прозрачным, оно не определяется только соображениями полезности или хитрости. Когда «восходящий класс», т. е. буржуазия, вырабатывает в XVIII веке гуманистическую идеологию равенства, свободы и разума, она придает своим требованиям форму универсальности, словно желая с их помощью сформировать и собрать под своими знаменами тех самых людей, которых позднее она освободит лишь для того, чтобы подвергнуть эксплуатации. Именно здесь — корни руссоистского мифа о происхождении неравенства: богатые обращаются к бедным с «изощреннейшими речами», которые когда — либо слышал человек, чтобы убедить их жить в рабстве так, как если бы это была свобода. В действительности же буржуазия, прежде чем она заставит верить в свой миф других, должна поверить в него сама, причем отнюдь не только с этой целью; ведь то, что она непосредственно переживает в своей идеологии, — это именно то воображаемое отношение к реальным условиям своего существования, которое позволяет ей воздействовать как на себя саму (создавая для себя юридическое и моральное сознание, а также юридические и моральные условия, необходимые для реализации экономического либерализма), так и на других (на всех тех, кого она уже эксплуатирует и кого она будет эксплуатировать в будущем, — на так называемых «свободных наемных работников»); это действие позволяет буржуазии взять на себя, вынести и исполнить свою историческую роль господствующего класса. Таким образом, в идеологии свободы буржуазия в строгом смысле слова переживает (vit) свое отношение к условиям своего существования, т. е. свое реальное отношение (право либеральной капиталистической экономии), которое, тем не менее, предстает в форме, завуалированной отношением воображаемым (все люди свободны, включая свободных наемных работников). Ее идеология заключается именно в этой игре слов вокруг свободы, которая в той же мере выдает стремление буржуазии к мистификации тех, кого она эксплуатирует (этих «свободных» индивидов!), используя при этом шантаж свободой для того, чтобы держать их в подчинении, в какой она свидетельствует о потребности самой буржуазии переживать свое собственное классовое господство как свободу своих эксплуатируемых. Подобно тому как народ, эксплуатирующий другой народ, не может быть свободным, так же и класс, использующий идеологию в своих целях, оказывается у нее в подчинении. И когда говорят о классовой функции идеологии, следует помнить, что господствующая идеология — действительно идеология господствующего класса, что она служит ему не только для того, чтобы господствовать над подчиненным классом, но также и для того, чтобы конституировать себя в качестве господствующего класса, позволяя ему признать в качестве реального и оправданного свое переживаемое отношение к миру.

Тем не менее следует сделать еще один шаг и спросить себя, что происходит с идеологией в обществе, где классы исчезли. То, что уже было сказано, позволяет дать ответ на этот вопрос. Если бы социальная функция идеологии исчерпывалась функцией мифа (подобного «красивой лжи» Платона или современным техникам влияния на общественное мнение), который господствующий класс, для того чтобы ввести в заблуждение эксплуатируемых, цинично фабрикует и манипулирует, сам при этом оставаясь вне его, — тогда идеология исчезла бы вместе с классами. Но как мы видели, даже в классовом обществе идеология оказывает влияние и на сам господствующий класс, внося свой вклад в его формирование, преобразуя его установки таким образом, чтобы адаптировать его к реальным условиям его существования (примером здесь может служить юридическая свобода); отсюда с очевидностью следует, что в идеологии (как системе представлений, характерных для масс) нуждается любое общество, которое формирует и преобразует своих членов таким образом, чтобы они могли соответствовать требованиям, диктуемым условиями их существования. Если история, как утверждал Маркс, есть непрерывное преобразование условий человеческого существования, то для того, чтобы адаптировать себя к этим условиям, люди тоже должны подвергаться непрерывным преобразованиям; и если эта «адаптация» не может быть отдана на волю случая, но должна постоянно присваиваться, контролироваться и направляться, то именно в идеологии это требование выражается, этот разрыв оценивается, это противоречие переживается, а его разрешение «осуществляется». Именно в идеологии бесклассовое общество переживает как адекватность, так и неадекватность своего отношения к миру, в ней и посредством нее оно преобразует «сознание» людей, т. е. их установки и их поведение, таким образом, чтобы они были способны выполнять встающие перед ними задачи и соответствовать условиям своего существования.