За Маркса

Какова же природа этой социальной функции? Для того чтобы ее понять, следует обратиться к марксистской исторической теории. «Субъекты» истории суть конкретные человеческие общества. Они предстают перед нами как тотальности, единство которых конституировано благодаря специфическому типу сложности, вводящему в игру сумму инстанций, которые мы, следуя Энгельсу, крайне схематичным образом можем свести к следующим трем: экономике, политике и идеологии. Это значит, что во всяком обществе (и порой в чрезвычайно парадоксальных формах) можно обнаружить существование базовой экономической деятельности, политической организации, а также «идеологических» форм (религии, морали, философии и т. д.). Таким образом, идеология как таковая представляет собой органическую составную часть всякой социальной тотальности. По — видимому, человеческие сообщества не способны существовать без этих специфических формаций, этих систем представлений (различных уровней сложности), которыми являются идеологии. Человеческие общества выделяют идеологию как среду, как атмосферу, необходимую для их дыхания, для их исторической жизни. И только идеологическое мировоззрение было способно вообразить, что могут существовать общества без идеологии, только идеологическое мировоззрение было способно поверить в утопическую идею мира, в котором идеология как таковая (а не та или иная историческая форма идеологии) бесследно исчезает, а ее место занимает наука. Именно эта утопия лежит в основе идеи, что мораль, которая идеологична по самой своей сути, можно заменить наукой или же сделать целиком и полностью научной; что наука может развеять религиозные мифы и в той или иной форме занять их место; что искусство может слиться с познанием или стать «повседневной жизнью» и т. д.

И поскольку мы не собираемся избегать даже самых животрепещущих вопросов, скажем, что согласно принципам исторического материализма даже коммунистическое общество совершенно немыслимо без идеологии, в какой бы форме она ни выступала — как мораль, как искусство или же как «мировоззрение». Мы, безусловно, можем предвидеть значительные преобразования идеологических форм и отношений между ними, например исчезновение определенных существующих сегодня форм или перенос их функций на соседние формы; опираясь на уже имеющийся у нас опыт, мы также можем предвидеть появление и развитие новых идеологических форм (например, таких идеологий, как «научное мировоззрение» или «коммунистический гуманизм»); но тем не менее для марксистской теории, в нынешнем ее состоянии и понятой во всей ее строгости, абсолютно немыслимо, чтобы коммунизм, как новый способ производства, обладающий определенными производительными силами и производственными отношениями, мог обойтись без всякой социальной организации и без соответствующих ей идеологических форм.

Идеология, таким образом, — совсем не какое — то отклонение или случайная патология (excroissance) Истории; она — структура, имеющая существенное значение для исторической жизни общества. И только существование и признание ее необходимости могут позволить нам воздействовать на идеологию и превращать ее в орудие рефлексивного воздействия на Историю.