За мертвой чертой

Чужеземец, так бы я сейчас назвал этого субъекта, настолько отличался он от ольмапольцев своими взглядами и поведением, положил себе на тарелку кусочек хлеба, изрядную порцию холодца и несколько кружочков колбаски.

– Ещё по рюмашке? – вопросительно произнёс он, обращаясь к градоначальнику. – Первая – для здоровья, вторая – для удовольствия, третья – для безумия. Остановимся на второй.

– Забыв о чести, порядочности, одурев от шальных денег, эти люди, в некотором смысле, одичали, превратились в варваров, а варварство доступно искоренить только варварски, средневековье реально вытравить лишь средневековыми способами. Ничто другое никого из них не прошибёт. Вы согласны со мной, Аркадий?

– Полагаю, что именно так, – ответил я, отчётливо выговаривая слова. – Я вот ещё что подумал. Мы говорим, воровство, обогащение одних и нищета других, но часто забываем, что за этим таится. Да, безнадёга, некачественное суррогатное питание. А сколько тысяч умерших из-за этого беспредела! Обратите внимание: десять лет назад в городе хоронили по пять-шесть человек в день, сейчас же – по пятнадцать-двадцать! И как в этой ситуации следует назвать людей, доведших город до такого состояния? Специалистами по умерщвлению или как-то иначе? А может, это диверсанты, запущенные враждебной инопланетной цивилизацией?

Мне казалось, что я говорю вполне дельное. Я видел, что мои сотоварищи слушают меня внимательно и с серьёзным видом, хотя оба были значительно старше и многоопытней меня. А дальше я целиком начал повторять предвыборные слова Черноусова потому, что очень уж они пришлись мне по душе, я как бы спаялся с ними и стал считать своим изобретением.

– А многие тысячи не родившихся, оставшихся в небытии из-за того, что потенциальные родители не позволили им появиться, дабы не погрузить и их, и себя в ещё большую нищету! За последние семь лет население Ольмаполя сократилось на десять тысяч человек! Словно повальный мор прошёл по городу. Кто и что тому виной? И такое терпеть дальше? Что значит, в сравнении с перечисленными потерями, поездка в петушиных перьях или купание в нечистотах? Ничего не значит, так, мелочь одна.

– Совершенно справедливо, Аркадий, – поддержал меня испанец. – Мелочь – и ничего более. Там у нас, в запараллелье, до того как отправить меня сюда, решался вопрос: как быть с вашим обществом? Потому что ваше экономическое топтание на месте и нравственная деградация действительно стали для нас серьёзной помехой. Было и весьма жёсткое предложение, в город хотели отправить несколько тысяч специалистов по исправлению. В таком случае всем вам пришлось бы ну очень несладко. К счастью для Ольмаполя, остановились на самом мягком варианте, и в итоге прибыл я один. Но даже сегодняшние, в общем-то, вполне либеральные меры, лишь отчасти соответствующие степени вины расхитителей, встречены Виктором Алексеевичем в штыки. Что тогда говорить об остальных людях, облечённых властью?!

– Я не против, – начал градоначальник. – Однако то, что сегодня происходило…

– У вас, – прервал его дон Кристобаль, – на уме по-прежнему другие более гуманные, но достаточно эффективные способы воздействия? Какие, назовите их?.. А, молчите, ничего более дельного не придумывается.

– Воровская стая привыкла к безнаказанности, – испанец, видимо увлёкшись разговором, налил ещё рюмашку и разом опрокинул себе в глотку, – и думала, что так всегда и будет. Но сколько верёвочке ни виться…

Глава тринадцатая. Заградотряды

Перед тем как расстаться, дон Кристобаль спросил у Черноусова:

– Кто принял командование полицией вместо полковника Тюрина?

– Майор Янович. Из офицеров с более высокими званиями никого не осталось. Все полковники и подполковники дефилировали в перьях по улицам города, демонстрируя свою истинную сущность. О господи, если бы со мною такое случилось, я бы застрелился!

– Не беспокойтесь, никто из этих господ стреляться не будет. Они – люди без чести. И без совести. Если зачатки подобных свойств у кого-то из них и были, то давно атрофировались. Но я вот о чём: пожалуйста, переговорите с Яновичем, чтобы выставили полицейские посты на выездах из города. Думается, сегодня ночью кое-кто попробует улизнуть из Ольмаполя. Таковых необходимо остановить. Как вы полагаете, хватит у него людей?

– Ну, около двух третей численного состава полиции осталось в строю, – ответил градоначальник. – Должно набраться.

– Важно, чтобы в посты включили только самых проверенных полицейских, – дон Кристобаль на минуту замолчал, что-то взвешивая про себя. – Однако не будем рисковать. В группы задержания войдут и полицейские, и мои ребята – по нескольку человек и тех, и других. Так надёжнее будет. Уверен, у нас мышь не проскочит. Виктор Алексеевич, хотите понаблюдать, как всё будет происходить?

– Не испытываю никакого желания. Мне бы поскорее оправиться от предыдущего зрелища.

– Ну, наше дело – предложить. Пойдёмте, Аркадий. Нынешней ночью должно случиться немало презабавного.