За мгновение до мечты

Бьёрн вел Майли за руку, и мальчик уже не был таким бледным. Мне даже почудилась в его глазах улыбка, вспыхнувшая вместе с искоркой надежды.

– Мы приехали предложить сыну вернуться на родину и дать второй шанс Аннабэль де Варай, – ответила свекровь. – Что ты скажешь, мальчик?

– Я говорю «нет», – тотчас отозвался Бьёрн. Он взял Любиму на руки, и погладил по голове сына. – Никаких вторых или десятых шансов. И Майли остается.

– Он наш внук!

– И наш сын! – вырвалось у меня, и Бьёрн улыбнулся. Мальчик же поглядел на меня серьезно и внимательно, потом перевел взгляд на бабушку.

– Это – моя настоящая мама, – произнес он тихо. – Так папа сказал.

– Твоя мать на Терре, дорогой мой, а не в этом курятнике! – поморщилась свекровь.

Халли подавился чаем, а Любима неожиданно громко заявила:

– Здесь ни куятник! Воть у тёти Даны куятник, так куйи, а у нас куй неть. – Она отдышалась и продолжила, глядя бабушке прямо в глаза: – У нас тока ёзики бегають и Алги. А ищо волобьи, калинки, майиновки и кесты. Нету у нас куй!

– Это бабуля так шутит, – с язвительной улыбочкой заметил Халли. – Конечно, у нас нету кур, милая, только коровы и козлы.

И снова господин Ален вскочил со стула. Ни Бьёрн, ни я не успели издать ни звука – из своего угла утробно зарычал пес.

– Вам лучше уйти. Надеюсь, транспорт ждет где-то неподалеку, – сказал Бьёрн. – Дай бог, чтобы вы были здоровы и счастливы. Я вот, например, свое счастье обрел. Хотите – радуйтесь, хотите – злитесь. Мое место здесь, рядом с теми, кто мне дороже любых терронских «элит». Не кровь решает за человека его судьбу, все определяет свободный выбор сердца. Вы сделали его, когда пытались отнять у меня детство, превратить в послушного робота, внушить увлечения и интересы. С Майли я этого не позволю, он сам решит, что ему больше по душе – стать капитаном корабля, как я, или агрономом.

– Почему-то мне кажется, что он выберет первое, – улыбнулся Халли.

– И сестру с собой возьмет, – кивнула я. – Если таково будет ее желание.

Свекор и свекровь демонстративно отодвинули чашки и двинулись к двери.

– Что же, – сказал господин Ален, обернувшись на пороге, – тогда больше вы нас никогда не увидите.

– Прощайте, – отозвался Бьёрн.

И остались от них только грязные следы на полу, да и те я быстро подтерла. Так была поставлена жирная точка в книге прошлого, и настало мгновение для того, чтобы начать писать будущее, чем мы и занялись радостно и с удовольствием, внимая друг другу, ценя друг друга, любя и мечтая вместе.

Эпилог

Майли как зачарованный смотрел на горы и реку, удивленно наблюдал за нами, купающимися, с берега. А в июле, спустя месяц после прибытия, впервые искупался сам, и с этих пор плавал везде, где было можно. Особенно здорово было на лагунах, где могла порезвиться на мелководье и Любимка. Брат и сестра не сразу подружились, но благодаря терпению и уравновешенности Майли и добродушию и открытости Любимы к концу лета их было не разлить водой. Конечно, разница в возрасте давала о себе знать: малышка быстро уставала от сложных игр, и Майли порой скрывался от нее в саду, чтобы в уединении соорудить что-то из конструктора. Жадным он не был, да и не привык получать что-то в личное пользование, поэтому всегда просил разрешения воспользоваться любой самой простой вещью, включая мыло... Отбывшие бабушка и дедушка даже зубной щетки внуку не оставили, и я видела, как огорчает подобное отношение Бьёрна.

Поначалу мне казалось, что у меня в общении с новым сыном возникнут сложности, но мальчик так изголодался по ласке и вниманию, что готов был довериться и открыть сердце. Он даже называл меня порой мамой, хотя чаще просто Таей, как Бьёрн. Его не пришлось учить вежливости или обходительности, он все делал сам – одевался, причесывался, застилал постель. А еще он первое время был в постоянном напряжении, словно ждал, когда мы начнем ругаться и, найдя в нем изъяны – бросим…

К осени Аврора и Маррог купили участок земли в горах, и, едва закончив строительство дома, покинули нас. Потом улетел Халли, и мне было немного грустно без его утренних дурачеств. Хорошо, что Ариэль и Мун с сынишкой никуда переезжать не планировали. Однако вскоре снова принесло родню, но я восприняла очередные испытания спокойно, хотя и не без легкого раздражения. Уж от брата я такого точно не ожидала – чтобы приехать и заявить, что он останется всем семейством на неопределенное время! Без предупреждения, без объяснений! Мила, моя невестка, смущенно извинялась и была сильно взволнована, но и она не желала отвечать на закономерные вопросы. В итоге Любима стала нервной, вынужденная всем делиться с тремя наглыми мальчишками, в Майли пробудился воинственный дух – он пытался защитить имущество сестры, а Луни-Люк орал теперь постоянно.

Вечером третьего дня Бьёрн вызвал меня на разговор.

– Мы не уместимся в этом доме даже с заселенной мансардой. Не обижайся, но здесь стало тесно из-за твоего брата. Он на нас с Муном смотрит как на врагов, хотя и безукоризненно вежлив.

– Меня это больше злит, чем печалит… или наоборот. Не знаю, что и придумать.