За мгновения до...

— Интересно посмотреть, как выглядят суки со съехавшей короной.

— Жестоко, — признаюсь. — Считаю, он должен об этом знать.

— Пожелай мне удачи.

— Удачи.

Либби поднимается: она не пьяная, нет, но походка не совсем уверенная — самая подходящая кондиция для задуманного.

Я наливаю себе виски без содовой и обжигаю горло. Горечь, жар и кратковременное ощущение удушья не помогают подавить гаденькое чувство, родившееся совсем недавно и так больно колющее меня изнутри — ревность.

Это ведь мой Дамиен. Мой подлый, гадкий, отвратительный сводный брат. Какого чёрта он теперь такой красивый? Почему перед глазами до сих пор стоит его кожа, эротично облепленная каплями воды как в рекламе водки? Чёртова голая грудь, мышцы, плечи, ключицы? И почему мерзкие кошки десятками крутятся около него, трутся, ластятся и облизывают родинку, похожую на птичью какашку?

Просто родинка на мужской щеке. Цвета тёмного шоколада. Секси. И я, кажется, теперь тоже хочу её облизать…

Глава 10. Кому горяченького?

Либби спускается через две минуты сорок пять секунд.

— Так быстро? — интересуюсь, всеми силами пытаясь сдержать почти истерический смех.

— Налей ещё. Без содовой.

Я наполняю треть её бокала, она недовольно хмурится и, опрокинув в себя доступное, раскрывает причины своего фиаско:

— Он сказал, что не имеет слабости к женщинам.

— К кому же тогда? К мужчинам? — хохот скручивает меня на оливковом кухонном диванчике, сотрясая всё моё тело необычными приступами.

— Нет, не к мужчинам. К одной женщине: к той, которую любит.

Либби добавляет себе ещё, злостно попирая законы этикета, а я наблюдаю за ней и обдумываю собственную реакцию: мне больше не смешно. Совсем не смешно. Глубоко в груди саднит так, будто в неё вонзился метеорит, раскалённый скоростью падения до точки плавления твёрдых пород.

Наши нетрезвые мозги единодушно сходятся на идее просмотра «Красотки» с Ричардом Гиром. В тот самый момент, когда заплаканные физиономии наслаждаются кульминационным моментом, и Либби, всхлипывая, признаётся: «Дамиен смотрелся бы убедительнее в этой роли! Ну согласись, ведь твой брат в сто тысяч раз горячее этого Гира!», Дамиен спускается вниз, позвякивая увесистой связкой ключей в руке.

— Ну, в этом фильме, очевидно, требовалось нечто большее, нежели просто внешность. Ум, харизма, обаяние, например. Аристократичность…

Наши взгляды встречаются. Мой пьяный комментарий, похоже, попал в точку: в тёмных глазах брата металлическая обида. Мне даже слышен душераздирающий скрежет её трения по массивному ЭГО. Демонстративно отворачиваюсь, подчеркнув снисходительной усмешкой всю степень моего презрения.

Дверь за ним захлопывается, а Либби всё не унимается:

— Вот как, скажи мне, как обычные джинсы и ещё более обычная белая футболка способны делать парня таким… таким…

— Божественным?

Либби поднимает в удивлении бровь.

— Просто помощь в подборе лексики, — отвечаю, не моргнув.

В нетрезвом состоянии играть роли гораааздо легче, нежели в трезвом.

— Завтра гонка, поедешь?

— Чего я там не видела?

— Брата своего, например. Может, ценить его начнёшь.

Я обдумываю некоторое время этот странный выпад Либби в свой адрес, пока она печально смотрит на показывающий титры экран телевизора.

— А за что ценить? — решаюсь всё же уточнить.

— За то, что он лучший из лучших. И самое подходящее место, где это можно увидеть — Мишн.

— Это же далеко.

— Далековато, да. Но стоит того. Обычно парни развлекаются в Лэнгли, гоняют вокруг фермы за сто баксов в час. Дамиен там тренируется, это тоже весело, поверь, — её лицо светится восхищением. — Но самое интересное — реальные гонки на самом большом треке в БС[1] — в Мишн. Там водятся большие деньги, и Дамиен теперь — часть системы.

— Я подумаю.

— Подумай хорошо. Завтра я заеду за тобой, ты же без тачки?

— Машина есть, лицензии пока нет. Я в процессе, — вспоминаю о своей новенькой Toyota Yaris, подаренной Дэвидом. Это, конечно, не тюнингованный Mustang GT, но зато совершенно бесплатно.

— Так я заеду? — не унимается Либби.

— Заезжай, — соглашаюсь неожиданно для себя самой.

SLO — Nothing Hurts Like This

Childish Gambino — Redbone

Утро субботы начинается с грохочущей в ушах музыки и яркого солнечного света, настырно пробивающегося сквозь французские двери моего балкона.

Выхожу на террасу и вижу на подъездной площадке перед домом Дамиена: в бейсболке козырьком назад, солнечных очках, неизменных чёрных джинсах и широком, свободно болтающемся на его бёдрах ремне. Сентябрь на дворе, а этот клоун раздет по пояс.

Он моет машину, старательно натирает губкой её чёрную глянцевую поверхность, перепачкав себя и свою «возлюбленную» пеной.