За миг до полуночи

Но не сразу Петру Рябову удалось переехать в Москву. Не отпускали его из колхоза. Председатель долго уговаривал остаться, сыпал обещаниями, но Рябов был непреклонен. Уеду. Наконец, договорились: до осени. Уберешь урожай – и на все четыре стороны. А пока лето на дворе – работай. Делать нечего, Люся осталась одна с ребенком. Девочку назвали в честь прабабушки Петра Рябова: Асей. Люся не возражала. Как муж сказал, так тому и быть. Ася – это как у Тургенева. Хорошо!

Когда муж уезжал, у нее загноился шов. Но Люся ничего не сказала. Она привыкла терпеть. Думала только об одном: как бы шов не разошелся. К вечеру у нее поднялась температура. Это уже было похоже на осложнение. В больницу положат, как пить дать. А что будет с Асей? Тоже в больницу? Девочка такая слабенькая, за ней нужен хороший уход. А ну как матери станет совсем плохо? Люся через каждые полчаса мерила температуру, рассматривала набухший, побагровевший шов и по ее лицу катились слезы. Что делать? В «скорую» звонить? Чтобы забрали? И когда Люся пришла в отчаяние, раздался звонок в дверь. На пороге стояла Ная.

– Я слышала от Ады, что ты родила, – сказала она. – Извини, закрутилась. Вот, пришла поздравить.

И Ная протянула букет. Люся молчала.

– Ну что, подруга, мировую? Что молчишь?

– Я… мне плохо.

Опираясь на плечо подруги, Люся вошла в комнату, где пищал ребенок.

– Девочка? – спросила Ная. – Как зовут?

– Асей.

– Редкое имя.

– В честь прабабушки Петра.

– А сама как?

– Кесарево мне делали. Шов болит. Температура поднялась, – тихо сказала Люся. – Уж и не знаю: что теперь делать?

– Что ж Петя тебя бросил в таком состоянии? – усмехнулась Ная.

– Я ему ничего не сказала. Что загноилось.

– Дуреха! Ну, ладно. Справимся.

И Ная, действительно, помогла. Еще две недели Люсе было плохо. Болел шов, держалась температура. Она ходила в больницу, на перевязку и промывание. Обошлось. Ная стирала пеленки и развешивала их на балконе, спускала вниз тяжелую коляску, ходила в магазин за продуктами. Потом Люся узнала, что подруга взяла отпуск и потратила весь на нее. Ада заходила редко. Стас, который всегда был при ней, капризничал, постоянно дергал маму за руку:

– Пойдем, мама! Пойдем!

Ада злилась, шлепала его, отчего мальчик заливался ревом.

– Ну зачем ты так? – укоризненно говорила Люся.

– Я посмотрю, как ты со своей будешь. Когда подрастет.

– И пальцем не трону.

Ада кривила губы. Похоже, что материнский инстинкт в ней так и не проснулся. С мужем она постоянно ссорилась, на ребенка кричала.

– Когда же он только вырастет! – частенько говорила Ада. – Я до того времени с ума сойду!

Она ни дня не работала, получила диплом о высшем образовании, и уже через несколько месяцев родила. Материальные проблемы взяли на себя родители. Муж работал в юридической консультации, получал хорошие деньги. Ада вела домашнее хозяйство, но неумело, вызывая у супруга постоянные нарекания.

– Эта жизнь не для меня! – говорила она подругам.

– Чего же ты хочешь?

– Свободы.

– Ада, опомнись! – возмущалась Люся. – Разве ты не свободна? Разве тебе надо работать, как нам?

– А ребенок? А муж? Я хочу ездить на курорты, ужинать в ресторанах, вести светский образ жизни. Слава мог бы и постараться. Был бы он, к примеру, дипломатом. А так. Это не те деньги, – презрительно говорила Ада.

Люся ее не понимала. А Ная усмехалась:

– Дуришь, подруга. Тебе бы мои проблемы. Живешь на всем готовом, и всегда так было. Но, как говорится: не все коту масленица. Ты еще будешь вспоминать это время.

Ада не соглашалась. Она считала, что все лучшее у нее впереди, а это так: разминка. Когда она уходила, Люся спрашивала у Наи, которая теперь частенько оставалась ночевать:

– Ну а как у тебя с Димой?

– Как всегда. Ни хорошо, ни плохо.

– Почему ты не выйдешь за него замуж?

– В общежитие к нему переехать? Он работает в КБ, зарплата там маленькая. Перспектив на жилье никаких. Предлагаешь ребенка родить в таких условиях?

– Почему бы нет?

– Нет уж! Я хочу сделать карьеру. Не хочу зависеть от какого-то мужика. Ада – дурочка. Положим, сейчас она может его удержать. Своего Славу. А что потом? Женщины делятся на две категории. Одни тратят свою красоту и молодость на то, чтобы заполучить мужчину, который их будет содержать. Другие – на то, чтобы сделать карьеру. Вторым тяжело приходится в молодости, когда они бьются за себя в одиночку. А первым уже в зрелые годы, когда их красота начинает блекнуть. И они теряют все, что приобретают к этому времени карьеристки. Деньги, независимость, мужчину. Я поначалу тоже была такая, как Ада. Мечтала выйти замуж за богатого москвича. А потом поняла, что мне это не надо. Хочу добиться всего сама и сохранить независимость.

– Вон как ты рассуждаешь! – в голосе Люси послышалось уважение. – А для меня моя Ася – это все. И – спасибо тебе. Что помогла.

– Не такая уж я плохая. И потом: долг платежом красен, так что ли, подруга?

Люся зарумянилась и кивнула:

– Да, понимаю.

– Когда Петр Николаевич-то приедет?

– В сентябре. Насовсем.

– Что ж. Значит, это твоя судьба.