За мной должок

Сабельфельду, оказывается, было пятьдесят три года. Затем, вновь подчинившись велению интуиции, я обыскала одежду своего бывшего клиента, причем весьма тщательно, по всем правилам. И под воротником пиджака сзади нашла весьма интересную штучку, присутствие которой говорило о том, что беседа на нейтральной территории все равно бы не удалась без свидетелей. Это был «клоп».

Привет семье, как говорится. Подумав, я смыла его в унитаз. Чужого мне не надо. Набрав 02 и бегло обрисовав ситуацию, я уселась в кресло и тупо уставилась на двенадцатигранники. Взяв их в руки и перетасовав, мысленно задала вопрос: «Что ж теперь-то будет?» И бросила их на стол.

35 + 1 + 22 — «У вас есть тайные враги, о которых вы и не подозреваете».

Вот так. Враг в тылу. А я безоружна и беззащитна. Блеск.

Впервые гадание проходило в столь пикантной обстановке: на столе остывший нетронутый кофе, в кресле рядом остывающий покойник, в другом зеленоглазая ворожея со сбившейся от частых в последние полчаса хватаний за голову прической, с магическими костями в руках. Весьма романтическая сцена. Прямо как в средневековом романе.

Я еще не успела отыскать врага в тылу Сабельфельда, зато приобрела его в своем. Очень мило. п

Я взяла чашку с кофе, отхлебнула и, брезгливо поморщившись, поставила ее на место.

Прокол, конечно, непростительный. Проверив его кабинет, я не придала значения одежде. Значит, все беседы, которые мы вели с Сабельфельдом, самым замечательным образом прослушивались. Слегка поворочав клетками серого вещества, я пришла к выводу, что «клоп» — дело рук близкого человека. Сложно постороннему угадать, какой костюм наденет Сабельфельд, — слишком уж дорогостоящая операция.

Единственный вывод напрашивался сам собой. Как вы уже догадались, дорогой читатель, я, конечно же, подумала о своей тезке. Кстати, я ее даже не известила о смерти мужа. И кроме того, внизу сидел в машине, дожидаясь Сабельфельда, ничего не ведавший Геннадий. А я совсем забыла об этом. И недостойно хорошего детектива помнить в такие моменты лишь о себе, родной. Срочно надо это дело поправить.

Я взяла телефонный справочник и отыскала номер домашнего телефона Сабельфельда.

— Алло! Татьяна Александровна, это Татьяна вас беспокоит.

— Я слушаю вас. Что случилось? Где Владимир Иванович?

— Татьяна Александровна, случилось несчастье. Владимир Иванович умер от сердечного приступа.

— Как умер? Он никогда в жизни не жаловался на сердце?!

Интонации ее голоса повысились почти до визга.

— Мне очень жаль. Я вам очень сочувствую. До свидания. — И повесила трубку. Слушать ее рыдания, в которых я подозревала нотки фальши, у меня не было ни сил, ни желания.

Оставался мирно дремлющий в «мерсе» водитель. Но с мужчиной такой вопрос провентилировать гораздо проще.

Я спустилась по лестнице — лифт, разумеется, не работал — и постучала в боковое стекло. Геннадий открыл дверцу и, сонно зевнув, потянулся:

— А где Владимир Иванович?

— Гена, ему твои услуги уже не понадобятся. Он умер.

— Как умер?

— Сердечный приступ. Так что езжай, ставь машину и отправляйся спать.

— Татьяна Александровна, он никогда не жаловался на сердце. На печень — было дело. Странно все как-то.

Я пожала плечами.

— Возраст. Он ведь уже не мальчик был. Может быть, выпил лишнего. — Я сразу вспомнила вчерашние пляски вприсядку моего сердца. — И у меня к тебе просьба.

— Какая?

— Не говори в милиции, если тебя вызовут, по какой причине мне пришлось общаться с Сабельфельдом. Если будет необходимость, я скажу об этом сама. Договорились?

— Ладно. Как скажете. Мне-то какая разница.

— Ну, тогда счастливо. До свидания.

— До свидания.

Машина, развернувшись, плавно тронулась и исчезла в ночи. А я вошла в подъезд и стала подниматься в квартиру, размышляя о якобы здоровом сердце Сабельфельда. Шаги гулко раздавались в предрассветной тиши. Но мое сердце почему-то колотилось так, что мне казалось, будто оно заглушает звуки шагов. Противно сосало под ложечкой. Предсказания косточек и интуиция настроили меня на тревожное ожидание какой-то пакости, неизвестной мне.

Войдя в квартиру, я снова села в кресло и продолжила невеселые размышления.

Как объяснить милиции визит почти незнакомого мне мужчины в столь неурочный час? Вести ли расследование дальше?

И все же аванс я получила. Вывод напрашивался сам собой: дело чести — узнать истину до конца. Хотя бы для себя. А если честно, то на благодарность соучредителей «Темпо» я имела право рассчитывать. От нечего делать снова бросила кости.

8 + 21 + 25 — «Научитесь пропускать мимо ушей необоснованные обвинения». Это уж точно. Не далее как через несколько минут мне придется постигать эту сложную науку.

Около четырех раздался звонок в дверь. Прибыли двое мужчин в штатском и молодая женщина в цигейковой шубе.

— Здравствуйте. Иванова Татьяна Александровна?

— Да. Проходите, пожалуйста, вот сюда, в зал.

Они вошли. Начались муторный осмотр места происшествия и составление протокола.

— Это ваш родственник?

— Знакомый.

— Поздновато для посещения знакомых.