За Москвой рекой. Перевернувшийся мир

Порядок предлагался следующий. 1500 депутатов должны были избираться от территориальных округов. Половину — составлять депутаты от 750 одномандатных округов, каждый из которых насчитывал около 300 тысяч избирателей. Такие округа должны были появиться по всей стране. А другую половину — депутаты от 750 «национально-территориальных» избирательных округов, созданных на основе составных частей Советского Союза: прибалтийские республики, Грузия, Армения и так далее. Москва, которая была разделена на ряд нормальных избирательных округов, также была «национально-территориальным» округом со своими 6,7 миллионами избирателей. И еще 750 депутатов должны были избираться так называемыми общественными организациями, действовавшими в роли избирательных коллегий. Крупнейшей среди них была Коммунистическая партия Советского Союза, за которой было закреплено сто мест, для того чтобы — признавался Горбачев — гарантировать, что ведущие члены партийного руководства не будут отвергнуты избирателями[44]. Самой маленькой из общественных организаций был Союз советских филателистов, располагавший всего одним местом. В числе других общественных организаций были Академия наук, творческие союзы (писателей, музыкантов, кинематографистов и так далее). Этот явно недемократический порядок вызвал большую критику за рубежом. Мои друзья его защищали. Без какой-то подобной системы, говорили они, в новый законодательный орган будет избрано недостаточно интеллектуалов. На это я возражал, что в Англии большинство из нас меньше всего хочет иметь парламент, в котором много интеллектуалов, — больно много умников! Моих друзей эта шутка не смешила.

Избирательная кампания развернулась в начале января 1989 года. Дело было нешуточное: предвыборные махинации, а то и кое-что похуже, полемика в прессе, публичные скандалы в связи с выдвижением кандидатов, попытки правящей коммунистической партии нарушать свои же собственные правила, когда они приводили к нежелательным результатам. Всюду, где только можно, местные партийные боссы манипулировали процедурой отбора, стараясь обеспечить, чтобы на каждое место был только один кандидат. Они считали, что народ, запуганный и как всегда апатичный, послушается их указки. Но они ошиблись. Избирательный закон предусматривал два основных условия признания результатов выборов правильными. Победивший кандидат должен был получить 50 процентов голосов плюс один голос. И в голосовании должны были принять участие более 50 процентов лиц, имеющих право голоса. Если какое-либо из этих условий не было соблюдено, через две недели назначались новые выборы, в которых два кандидата, набравшие большинство голосов в первом туре, состязались друг с другом. Но если в первом туре был лишь один кандидат, а названные условия не соблюдались, он больше не мог участвовать в выборах. В ряде важнейших избирательных округов быстро сообразили, что если на выборы придет меньше половины избирателей или большинство из них испортит свои бюллетени, можно заблокировать выборы даже в случае, если выдвигается лишь один кандидат.

Таким образом, так же как и на демократических выборах в странах Запада, первая битва велась за то, чтобы быть выдвинутым в кандидаты. Впервые либералы, демократы, политические новички и просто честолюбцы получили возможность прорваться на политическую арену, не проходя трудный путь утверждения различными партийными органами. Между тем могущественные чиновники номенклатуры со всей решимостью держались за свою монополию власти. Баталии происходили на публичных собраниях, на работе, дома, в наполненных табачным дымом комнатах. Произносились страстные речи, шли бесконечные собрания, проводились повторные выборы, результаты фальсифицировались и оспаривались. То был не слишком опрятный демократический процесс, во всех подробностях освещавшийся печатью, которая становилась все более любопытной и все более откровенной. В больших городах — Ленинграде, Киеве и в несколько меньшей степени в Москве — местная партийная машина была достаточно сильной, чтобы уменьшить шансы нежелательных кандидатов, а то и вовсе заблокировать их избрание. В некоторых городах и во многих сельских избирательных округах число вакансий было равно числу кандидатов, каждый из которых был проверенным и испытанным членом номенклатуры. Кандидаты от «общественных организаций» отбирались партийными карьеристами, занимавшимися подобной работой десятилетиями. Они тоже пытались с помощью тайных манипуляций сократить списки, доведя дело до знакомого и удобного порядка: одно место — один кандидат.