За Москвой рекой. Перевернувшийся мир

Гавриил Попов и Галина Старовойтова были тесно связаны с Собчаком и Афанасьевым. Попов был коммунистом и профессором экономики Московского университета. Это был человек с неуклюжей фигурой, седыми щетинистыми волосами и седыми же усами. Я никогда не видел его в галстуке, кроме одного случая, когда он надел его ради г-жи Тэтчер. Совсем не похожий на смутьяна, он участвовал вместе с Афанасьевым в организации самых массовых демонстраций в Москве в 1990 и 1991 годах. Но он тоже попытался войти во власть. В апреле 1990 года его избрали мэром Москвы. На этом посту он придерживался разумных и умеренных взглядов. Гостям он говорил, что экономика будет функционировать нормально лишь при условии, если правительство, а главное — партия, перестанут в нее вмешиваться. Демократические свободы могут быть обеспечены лишь на основе частной собственности. Однако ему скоро стали завидовать, и он начал подвергаться критике. Критики заявляли, что его методы авторитарны, а меры по приватизации неэффективны. Его обвиняли в том, что он по собственному произволу раздает муниципальную собственность своим дружкам. Фалин, начальник международного отдела ЦК, довольно несправедливо сказал о нем: «Не государственный деятель, даже не профессор, а всего лишь мелкий чиновник, пятая спица в колесе». К концу 1991 года Попов заговорил об уходе в отставку и вскоре вернулся в мир науки.

Галина Старовойтова родилась на Урале в 1945 году. Это была крупная, общительная, энергичная и бескомпромиссная женщина. Она изучала в Ленинграде военно-инженерное дело, но затем переключилась на психологию и этнографию. Ее специальностью были проблемы этнических меньшинств, и хотя она была русская, ее избрали в марте 1989 года депутатом от избирательного округа в Армении — говорить в Верховном Совете о горестях армянского народа, что она и делала с большим жаром.

Старовойтова была одной из горстки женщин-политиков, обязанных своей карьерой только самим себе, женщин, которые выдвинулись на видные роли в последние годы существования советского режима. Несмотря на риторические декларации о социалистическом равенстве и сиропные сентиментальности, которыми сопровождались (даже по сей день) такие события как Международный женский день, всего три женщины за время существования СССР входили в состав политбюро, две из них в годы правления Горбачева. В ЦК партии женщины никогда не составляли более 4 процентов от общего числа членов. В «беззубом» Верховном Совете, не избиравшемся, а назначавшемся, пропорция была выше, отчасти потому, что здесь действовала система квот. Такое же положение наблюдалось в верхних эшелонах Академии наук, в университетах и в организациях, управлявших советской журналистикой, литературой и культурой. Женщин в массовом масштабе обучали различным профессиям, но незримый потолок беспощадно давил на них. Одна женщина, подходившая профессионально на должность в Министерстве иностранных дел, ушла с возмущением, потому что единственное, что ей предложили — работать секретаршей. Женщины больше мужчин страдали от скверного состояния здравоохранения. Отсутствие противозачаточных средств вело к очень большому числу абортов.

В новой России положение несколько улучшилось. Предприимчивые женщины получили возможность заняться бизнесом или своими собственными проектами, и на общественной сцене стали появляться женщины-политики. Но число их оставалось ничтожным. Руководителями новой политики и нового бизнеса по-прежнему оставались мужчины. С отменой квот пропорция женщин в русском парламенте, избранном в 1993 году, оказалась еще меньше, чем в предшествовавшем ему советском. Независимые женские организации, начавшие при Горбачеве борьбу за права женщин, при Ельцине утратили свое влияние. Некоторые учреждения, функционировавшие при старой системе, пришли в упадок. Детские сады и летние лагеря для детей закрылись из-за отсутствия денег. Женщинам пришлось нести на себе еще более тяжелое бремя ответственности за свои семьи, ибо мужья их потеряли работу и впали в депрессию. Россия остается обществом, в котором власть принадлежит мужчинам, и, судя по всему, положение это изменится еще не скоро.

Старовойтова впала в немилость сначала Горбачева, а потом Ельцина: оба они не соответствовали ее неистово пылким идеалам. О ней говорили как о возможном министре обороны (сколь бы невероятно это ни звучало в стране, где вооруженными силами никогда не руководило гражданское лицо, не говоря уже о женщине), и в 1996 году она выдвигала свою кандидатуру на пост президента. В 1995-м ее выдвинули кандидатом от одного из избирательных округов в Санкт-Петербурге. В ноябре 1998 года она была убита наемными убийцами по причинам, невыясненным до сих пор.