За Москвою-рекой. Книга 1

— С программой справляемся, ассортимент значительно улучшили. К осенне-зимнему сезону готовим новые образцы. В общем показатели неплохие, в особенности по производительности труда. Но есть вопросы, которые сами решить не можем…

— Например?

— Хотя бы новые станки…

— Читал, читал вашу записку!.. Действительно, ерунда получается. Машиностроителям лень мозгами пошевелить. Думают — текстильщики что, не авиация, на них лавров не наживешь! Поставляют, что полегче, а мы хлопаем ушами и берем, что дают. Я за этим и приехал, чтобы разобраться на месте. Дальше что?

Власова подмывало просить денег на реконструкцию, но, поразмыслив, что лучше сперва показать проделанную работу, он воздержался.

— Второе — взять хотя бы вопрос об ассортименте… В году два раза по образцу готовим, выставки устраиваем к сезону. Потом товар складываем в шкафы или по запискам раздаем… Будто напоказ работаем, перед кем-то хвастаться хотим: смотрите, мол, какие товары мы можем вырабатывать! А на рынок поставляем из года в год одно и то же — бостон, «ударник», «метро», «люкс». Назначение последнего вообще неизвестно. Для летнего костюма он тяжел и жарок, зимой незачем мужчине наряжаться в светлые тона. Попробуйте купить легкий материал на летний костюм без подкладки — не найдете, такого у нас нет. Жалуемся на нехватку сырья и в то же время выпускаем только тяжелые ткани. Признано, что наш товар самый шерстоемкий во всем мире. Почему бы, к примеру, не выпускать шерстяную фланель разных цветов и оттенков? Вместо одного метра «ударника» по весу можно выработать три метра фланели.

— Что же мешает вам вырабатывать ее и вообще разнообразить ассортимент?

— Прежде всего — вы сами!

— Вот тебе раз! Хороши хозяева, встречающие гостя такой суровой критикой! — На лице у Акулова появилась добродушная улыбка.

— Я, конечно, не имел в виду вас лично…

— Ничего, можно и меня! Рассказывайте дальше. Люблю слушать беспокойных людей!

Поощренный этой репликой, Власов стал развивать свои мысли:

— Между фабрикой и магазином поставлен десяток преград. Магазин требует одно, я ему поставляю другое и еще грожу: «Бери, иначе и этого не получишь!» Если захочешь выпускать с учетом запросов потребителя новый товар, то от хождения по разным инстанциям, от беготни глаза на лоб полезут! Пока осмотрят, одобрят и утвердят цену, пройдут месяцы, да и неизвестно еще, утвердят ли. Недавно в бюро цен мне так и сказали: «Не мудрите, Власов, выпускайте побольше того, что имеет цену. Не морочьте голову себе и другим».

— Так, так… Не морочьте, значит, голову? Хорошая постановка вопроса! Легче жить…

— И это далеко не все, Николай Ильич! На нашем пути имеются препятствия куда серьезнее, и их с ходу не преодолеешь. Как вам известно, план складывается из двух главных частей, вал, то есть общая стоимость всех товаров, выпускаемых предприятием, и натура. Начни я выпускать фланель или другой облегченный и, следовательно, более дешевый товар — и вал полетит. «Ударник» стоит четыреста пятьдесят рублей метр, фланель — от силы сто тридцать, и чтобы выполнить план в ценностном выражении, нужно выработать ее в три раза больше, а машинное время и затрата труда одинаковые. За нами потянутся шерстопрядильные фабрики, вместо сорокового номера пряжи им нужно будет вытягивать шестидесятый — значительно более тонкую. Дело трудное, капитальное, невыгодное. Полетят тоннономера, не будет вала. Везде прорыв, прорабатывать начнут, инженерно-технические работники прогрессивки лишатся… Попробуй заикнись об этом где-нибудь! И слушать не захотят. Цепочка получается: Госплан спускает контрольные цифры по отраслям, министерства разверстывают по своим главкам, а главк — по предприятиям. Учесть бы вопросы ассортимента, проанализировать, что выгодно, — кому что убавить, кому прибавить. Но куда там!.. Разве можно заводу или фабрике дать план меньше прошлогоднего.

— Да… сложный вопрос! Но надо искать выход.

— Обязательно надо! Приведу вам небольшой пример из нашей практики, Васильев, наш инженер, проводил опыты с вискозными отходами. Оказалось, что достаточно прибавить к шерстяной смеси десять — пятнадцать процентов этого волокна, как крепость пряжи резко поднимается. Вместо двадцать четвертого номера удалось вытягивать двадцать восьмой. Понятно, что структура ткани изменилась. Попросили триста тонн отходов — не дали. После четырехмесячной переписки отпустили всего тридцать тонн. Выработали партию товара, замечательного во всех отношениях, но отгружать не можем: цены нет, и когда утвердят, неизвестно. Скажите, Николай Ильич, кто после этого станет инициативу проявлять, искать и опыты проводить?

— Много у вас этого товара?

— Пять тысяч метров. — Власов достал альбом с образцами и открыл перед Акуловым. — Вот, можете посмотреть.

Тот привычно помял пальцами маленький кусок ткани, прочитал на эталоне физико-технические показатели и посмотрел на Власова.