За Москвою-рекой. Книга 1

Недалеко от Дома инвалидов их догнала грузовая машина. Шофер затормозил и, высунув голову в окошко, приветствовал Леонида, как старого знакомого.

— Леонид Иванович, мое почтение! Папашу навещать?

— Да, к нему…

—. Довезу!

— Куда? Осталось всего пятьдесят шагов!

— И то правда!.. Ну, будьте здоровы! Передайте от меня привет. — Шофер дал газ, и машина помчалась вперед.

В этот теплый, солнечный день большинство обитателей Дома инвалидов находилось в саду. Одни сидели в колясках, другие лежали на топчанах в тени, и только одиночки медленно прогуливались по аллеям.

При виде их у Сергея невольно сжалось сердце. Вот люди, пожертвовавшие всем, совершившие великий подвиг ради освобождения человечества от фашистского плена… «Закон такой будет издан, чтобы все винтовки, пушки, танки и другое вооружение сдавать в сплав, а только по одной штуке каждого вида оружия хранить в музеях…» — вспомнились ему слова отца.

— Леня! Милочка! — послышался чей-то голос.

Сергей оглянулся и увидел человека в коляске. Ноги его были укрыты одеялом.

— Познакомься, папа, — сказал Леонид, — это мой друг Сергей Полетов, о котором я тебе столько рассказывал!

Сергей протянул было руку, но, вспомнив, тут же опустил ее, мучительно покраснев.

Иван Васильевич сделал вид, что не замечает его смущения.

— Мы с ним давнишние знакомые! — сказал он. — Могу, друзья мои, похвастаться: вот хирурги сделали мне палец. — Он вытащил из-под одеяла обрубок правой руки. — Смотрите, я свободно держу ложку и ем без чужой помощи, перелистываю страницы книги и даже спички зажигаю. Если такое же приспособление сделают на левой руке, будет совсем хорошо. Двумя руками можно и тележку покатать… Однако ты здорово, вырос, Сережа, совсем мужчиной стал!

— Да ведь прошло почти десять лет, как мы виделись! Немалый срок…

Чтобы отвлечь отца от грустных воспоминаний, Леонид вытащил из авоськи десять пачек «Казбека», спички, кулек с грушами и сливами и положил перед ним в коляску.

— За папиросы спасибо, а на фрукты зря тратитесь. Мы тут всем обеспечены… Рассказывай, Сережа: как живешь, как Аграфена Ивановна? Я часто вспоминаю ее знаменитые оладьи с медом. Твой отец очень их любил…

— Мама и сейчас делает их, и мы с Леней отдаем им должное.

— А в шахматы играешь? Когда-то ты хвастался, что отца собираешься обыграть!

— Играю изредка, времени нет! — Сергей дивился тому, что Иван Васильевич помнит мельчайшие подробности давно минувших дней. «Живет прошлым», — решил он.

— Знаю, знаю про твои дела! Леня только о них и говорит. Молодец! Когда-нибудь приеду к вам на комбинат повидаться со старыми друзьями и посмотрю вашу хваленую красилку.

Послышался удар гонга.

— Обедать зовут, — сказал Иван Васильевич. — Вы пока погуляйте, я скоро вернусь.

Подошел служащий и покатил его коляску в столовую. Сад опустел.

Леонид и Сергей пошли к речке купаться. Милочка осталась одна. Она села на скамейку под деревом и долго сидела неподвижно с открытой книжкой на коленях, радуясь тишине, окружавшей ее… Не случись этой проклятой войны, отцу не пришлось бы жить здесь. Может быть, и вся жизнь у них пошла бы по-иному… Был бы свой дом, семья… Теперь, так или иначе, придется уходить из дома. Она не может больше терпеть свою зависимость от Толстякова!.. С Борисом и со всей его компанией тоже покончено. Как все это тяжело, сколько душевных сил растратила она напрасно! Ничего, со временем все наладится. У нее хватит сил самой встать на ноги. Первое время, может быть, будет трудно, — ну что же! Неужели не найдется друзей, которые помогут ей, поддержат ее? Она с нежностью подумала о брате, о Сергее… Ах, Сергей! Как порою несправедлива была она к нему! А он такой хороший, настоящий Друг!..

Она задумчиво перелистывала книжку, не замечая, как бежит время. Голос отца заставил ее вздрогнуть. Тележка Ивана Васильевича остановилась около ее скамейки.

— Задумалась, Милочка? — Отец ласково и озабоченно смотрел на нее.

— Задумалась… Знаешь, папа, я решила уйти из дома. С начала учебного года буду жить в общежитии. Декан обещал перевести на дневное отделение и дать место…

Иван Васильевич опустил голову на грудь и долго молчал.

— А мама? — негромко спросил он.

— Она не должна была обманывать вас! Я не могу, мне стыдно ей в глаза смотреть!

Отец ответил не сразу.

— Все-таки она мать… надо и о ней подумать, — сказал он. — Ушел Леонид, уйдешь ты — что же ей останется в жизни?

— Не знаю… Но я не могу! Не могу!

В конце аллеи показались Сергей и Леонид.

— Какой парень вырос! — Иван Васильевич кивнул головой в сторону Сергея. — Весь в отца! Трофим Назарович был на редкость честным и правдивым человеком.

— Сережа тоже очень-очень хороший… — Милочка смущенно улыбнулась, глядя отцу в глаза.

Глава двадцать вторая

1

Мастер Степанов, чисто выбритый, в старомодном, тщательно выутюженном костюме, прошел ровно в шесть часов утра через проходную будку во двор комбината.

Старый вахтер, из бывших поммастеров, посмотрел вслед медленно шагавшему Степанову, покачал головой и сказал, обращаясь к напарнику: