За Москвою-рекой. Книга 1

— Колесо попало в выемку, напарник пошел звать людей на помощь, — ответил рабочий и негромко, словно про себя добавил: — Хоть бы полы починили! На каждом шагу выбоины, — разве по такому полу, да еще в темноте, этакую махину прокатишь?

Подошло человек шесть. Напрягшись и покрикивая: «Взяли! Еще раз — взяли!», они сдвинули тележку с места и разошлись.

В кабинете красильного мастера Власов стал свидетелем крупного разговора между начальником цеха Забродиным и заведующим центральной лабораторией Никитиным.

— Поймите наконец, что при таких условиях, когда все делается на ощупь, добиться качественной работы невозможно, — горячо доказывал Никитин. — Одна видимость, что мы красим товар. Походит кто-нибудь два-три дня под солнцем в костюме из нашего материала — и костюм выгорит, человек становится похожим на полосатую зебру! Кого мы обманываем, вы об этом подумали? Нет, как хотите, я забракую всю партию и прикажу браковщикам не принимать ни одного куска непрочно окрашенного товара!

— Что я могу сделать? — Забродин беспомощно развел руками. — Сами видите, в какие условия мы поставлены. Мало того, что в цехе ни зги не видать, еще оборудование разваливается. Наши барки никуда не годятся, это знают все. В таких гробах, как у нас, красили еще при Петре Первом…

В спор вмешался главный, инженер.

— Зря вы все сваливаете на оборудование, Степан Григорьевич! Барки везде одинаковые! — сказал он. — Недавно я ездил в Англию, так сказать, на родину текстиля, — там до сих пор красят товар в самых обыкновенных чанах и выпускают отличный товар. Английский индиго и бостон славятся на весь мир.

— Возможно, потому, что англичане народ консервативный, — не знаю. Но вводном я убежден твердо: в данном случае это не может служить для нас примером, — ответил Никитин и отошел в сторону.

Сергей Полетов стоял у дверей, слушал спор инженеров и удивлялся: неужели Баранов верит тому, что сам говорит? Сергею очень хотелось возразить ему. Он даже открыл было рот, но передумал. Вряд ли ему, молодому, поммастера, удобно вмешиваться в разговор, когда здесь присутствует новый директор, а сам мастер Степанов, стоит в сторонке и молчит.

Власову понравилась горячность Никитина, его открытое лицо, манера высказывать свое мнение прямо и честно. «С таким можно работать», — подумал он и пошел осматривать красильные барки.

Походив еще часа два по цехам, Власов вернулся к себе в кабинет, усталый и удрученный. Ему стало теперь ясно, что между наставлениями начальника главка «выполнять план любой ценой» и положением дел на комбинате имеется прямая связь. Вечная спешка, штурмовщина постепенно сделались стилем работы. Когда на предприятии нет разумной технической политики, постоянной заботы об организации труда и продуманного перспективного плана, надеяться на успех не приходится. Этой элементарной истины, однако, многие не понимают или не хотят понимать. На новом месте для руководителя очень важен первый шаг. Не идти по проторенной дорожке, не завязнуть в мелочах, всегда иметь перед собой ясную перспективу. «Все это правильно, но хватит ли сил сломать укоренившиеся традиции, перевернуть все вверх дном и перестроить работу на новых началах?» — спросил себя Власов, медленно прохаживаясь по кабинету.

Он знал, что на предприятиях легкой и текстильной промышленности не достигнуто еще сколько-нибудь заметного технического прогресса, но то, что увидел здесь, превзошло все его ожидания. Цехи и комбинат в целом словно застыли в своем развитии — никакого новаторства, никаких попыток хоть немного усовершенствовать технологию. А главный инженер? Самодовольный, успокоившийся человек. Десяток фраз, сказанных им, выдавали его с головой. С таким нелегко будет работать…

Глубокий прорыв в выполнении плана, недоброжелательное отношение Толстякова, незнакомый коллектив… Тут есть над чем поломать голову! Прислонясь к оконному косяку, он долго прислушивался к гулу, доносившемуся из каменных корпусов, потом внимательно оглядел кабинет, где отныне ему предстояло трудиться. Что же делать? Неужели заранее расписаться в своем бессилии и потерять уважение к самому себе?

Власов подошел к столику, позвонил в партком, условился с секретарем о встрече и с тяжелым сердцем подписал первый приказ — приказ о том, что он приступил к исполнению обязанностей директора комбината.

Глава четвертая

1

Никонов вышел из метро на площадь Дзержинского и с удовольствием глубоко вдохнул влажный осенний воздух. Дождь перестал. В разрывах туч на короткий миг проглядывало солнце. Пешеходы, свертывая на ходу дождевики и закрывая зонтики, опять заполнили улицы, толпились у светофоров на перекрестках, сновали у дверей магазинов.

В отлично сшитом светлом габардиновом пальто, в мягкой бежевой шляпе, Никонов шагал медленно, оглядываясь на хорошеньких женщин. Ему вдруг захотелось бесцельно побродить по улицам, пройтись пешком хотя бы до министерства. Спешить было некуда — дела могли подождать. В главке все знали об особом к нему расположении начальника, и это обстоятельство обеспечивало Юлию Борисовичу полную свободу.