За Москвою-рекой. Книга 1

— Я прочту его! — Морозова достала из папки лист бумаги. — Вот оно:

«Помощник красильного мастера комсомолец Полетов С. Т. выдает давно известную текстильщикам немецкую барку из нержавеющей стали за свое изобретение и тем самым вводит в заблуждение общественные организации комбината. Заведующий центральной лабораторией Никитин и директор комбината Власов, зная об этом, по непонятным причинам скрывают факт обмана. Больше того, они покровительствуют Полетову и даже собираются выхлопотать ему авторское свидетельство и материальное вознаграждение. Считая такое поведение со стороны Полетова С. Т. недостойным советского гражданина и комсомольца, прошу партийный комитет проверить сообщаемые мною факты и призвать Полетова С. Т., а также его покровителей к ответу.

В подтверждение своих слов прилагаю при сем рисунок, чертежи и техническое описание барки, напечатанные в немецком журнале от мая тысяча девятьсот сорок шестого года за номером пять. Боясь преследования со стороны всесильного директора Власова, предпочитаю до поры до времени не оглашать свою фамилию».

И сейчас же, не давая никому опомниться, Морозова сказала:

— Есть предложение — отложить рассмотрение заявления товарища Полетова до проверки фактов.

В комнате было очень тихо.

Члены парткома молчали. Не верилось им, что Сергей, который вырос у них на глазах, способен на обман. Но всякое бывает… Вдруг ошибся парень? Ведь автор анонимки приводит факты…

— Значит, так и решили? — Морозова закрыла папку с делом Полетова.

— Нет, подожди, — подал голос из угла старый коммунист Харлампий Иванович Зазроев. — Сергей на обман не пойдет! Мы знаем его с детства, знали его отца, Трофима Назаровича, — на войне он погиб. Мать, Аграфена Ивановна, работает у нас ткачихой. Все они честные люди, и за ними никогда ничего плохого не значилось. Я предлагаю анонимку не разбирать. Ее, видно, написал какой-то завистник — честные люди не боятся ставить свою подпись… А какой работник Сергей, пусть расскажет Степанов, рекомендующий его в партию.

— Очень даже могу! — начал было Осип Ильич.

Но Морозова перебила его:

— Товарищ Степанов, не нарушайте порядок, сперва попросите слова!

— Извини, товарищ Морозова, но ведь мы не в английском парламенте заседаем, а у себя в парткоме! И я вот что скажу, Сергей — мой выученик. В войну он пришел к нам заместо отца работать. Все знают, что у него светлая голова и золотые руки, — недаром его смена считается лучшей, а имя парня не сходит с Доски почета. Мы у себя в цехе приняли его в кандидаты единогласно, Я тоже предлагаю оставить анонимку без внимания. — Осип Ильич не удержался и ворчливо сказал под конец: — Не пойму — что за порядки завелись у нас? Какие-то мерзавцы пишут кляузы, а мы их разбираем! Если ты с чем не согласен, выступай открыто, скажи свое мнение. Зачем скрываться?

— Так нельзя, товарищи! Без проверки фактов, указанных в заявлении, пусть даже анонимном, бюро райкома все равно не примет Полетова, и на с могут обвинить в притуплении бдительности. — Морозова, видно, была сильно встревожена.

С места поднялся Власов.

— В таком случае разрешите мне дать справку, — попросил он.

— Ну, пожалуйста, — нехотя согласилась Морозова.

— О заимствовании у немцев идеи закрытой барки первый намекнул на техническом совещании Баранов. По этой причине я вынужден был запросить из отдела технической информации более подробные сведения. Ознакомившись с чертежами и русским переводом статьи, на которую ссылается автор анонимки, я пришел к заключению, что предложение Сергея Полетова совершенно оригинальное. Его схема не имеет ничего общего с немецкой баркой, если не считать того, что обе они изготовлены из нержавеющей стали…

— В данном случае, к сожалению, ваше свидетельство вряд ли можно принять во внимание, товарищ директор, потому… — начала было Морозова, но ей не дали закончить — сразу заговорило несколько человек:

— Почему нельзя?

— С каких пор перестали верить Власову?

— Голосовать, голосовать!

Сергей неподвижно сидел на стуле, опустив голову. Он смутно понимал, что дело вовсе не в нем, не в его барке. Кто-то избрал его объектом, чтобы с самого начала опорочить идею реконструкции цеха. Обидно, что о нем забыли, даже не сочли нужным спросить… Что ж, в таком случае он сам напомнит о себе.

— Товарищи! Даю честное комсомольское слово, что никакого немецкого журнала и чертежей барки я и в глаза не видел, — сказал он вставая.

Его слова прозвучали искренне и произвели на всех впечатление.

— Вот видишь! — воскликнул Зазроев.

Восемью голосами Сергея приняли в кандидаты партии. Одна Морозова воздержалась от голосования.

Учитывая настроение членов парткома, она тут же, на ходу, изменила тактику — письмо начальника главка не поставила на обсуждение, а только зачитала «для сведения»…

В своем письме на имя парткома Толстяков писал: