За Москвою-рекой. Книга 2

— Могли. Больше того, наверняка достали в тот же день. Но какое и это могло иметь значение? Кто и как мог доказать, что извлеченный со дна моря саквояж с долларами принадлежит мне? Никто, никак!.. Молодой человек в кожанке оказался не только идейным, но и на редкость сообразительным. Поняв, что со мной ничего нельзя сделать, он выругался, послал меня ко всем чертям и пригрозил, что мы еще встретимся. Конечно, тут у него были и другие, менее идейные соображения. Приведи он меня, голого как сокол, в управление, его не погладили бы по головке: он ведь прошляпил дело, позволив мне избавиться от вещественных доказательств. Надеюсь, дорогой, вы поверите, если я скажу, что у меня не было никакого желания встречаться с ним вновь. Жаль было, конечно, что плакали мои денежки, но в нашем деле без потерь нельзя, лишь бы уцелела голова! Отъезд в Турцию тоже лопнул. С пустыми карманами в Стамбуле делать нечего. В лучшем случае можно стать банщиком в знаменитых турецких банях. Сами понимаете, такого рода занятие не для меня.

С каждым днем дружба между Шаговым и Юлием Борисовичем крепла. Почувствовав, как говорили в старину, родство душ, они беседовали друг с другом совершенно откровенно. Юлий Борисович, не стесняясь, рассказывал об обидах, нанесенных ему советской властью с юных лет за то только, что его отец имел несчастье быть городским головой. Он вслух мечтал о красивой жизни где-нибудь в Швейцарии, недалеко от Голубого озера, или на Лазурном берегу во Франции.

— Живут же там люди, — вздыхал он. — Живут без забот и хлопот, без политики, без необходимости вечно хитрить и приспосабливаться… Представьте себе фешенебельные гостиницы, изысканные обеды в обществе прелестных дам, казино, прогулки на белых быстроходных яхтах. Обо всем этом мы можем только мечтать!..

— Для такой жизни нужны деньги, много денег, — говорил Шагов. — Мне кажется, что у нас в России делать деньги легче, чем за границей. У нас мало кто знает цену больших денег, а там люди только тем и заняты, что делают деньги. И какие люди! Великие мастера своего дела. Чтобы пробиться среди них, занять местечко под солнышком, нужно иметь редкую голову и стальные мускулы, иначе сомнут, сотрут с лица земли!

Шагов заваривал чай, доставал закуску, нарезал колбасу, и они предавались мечтам о будущем.

8

Приближалось время досрочного освобождения Никонова. Он уже считал дни и часы, когда наконец снова обретет свободу. Иногда сомневался: а вдруг раздумают, не освободят? Ведь речь шла о досрочном освобождении… Однако, будучи оптимистом и веря в свою судьбу, он отбрасывал эти мрачные мысли. Он мысленно строил обширные планы, и в нем опять просыпались честолюбивые желания — ему по-прежнему хотелось жить в свое удовольствие, иметь все, что пожелает душа. Но как? Снова пуститься в сомнительные операции? Но ведь достичь нормальными путями элементарно приличных условий жизни едва ли будет возможно. При наличии у него судимости ни один кадровик не даст ему руководящую работу с приличным окладом, а о персональной ставке и говорить не приходится… Подобные рассуждения приводили Юлия Борисовича в уныние. Он не мог даже представить себе, как будет жить на оклад рядового инженера. О своей особе он был высокого мнения, считал себя человеком незаурядным, утонченным, — следовательно, по его мнению, не было ничего зазорного в том, что и запросы у него повышенные.

Конечно, при желании можно воспользоваться расположением к нему Аркадия Семеновича Шагова и при его помощи делать, как тот любил выражаться, деньги. Вот ведь человек, — жил широко, красиво, ворочал большими деньгами и ни разу не привлекался. В лагерь он попал, видимо, по делу, не имеющему никакого отношения к его валютным операциям. По какому именно, Шагов не говорил, спрашивать его не принято, да и неловко. У каждого свои слабости, тут уж ничего не поделаешь. Не будем строгими моралистами, не станем осуждать людей за их слабости. И здесь, в условиях лагеря, Аркадий Семенович тоже сумел завоевать определенные привилегии. Все те же материальные возможности. Как ни говори, деньги при умелом их употреблении — могучая сила. Впрочем, все это пустые рассуждения, сперва их нужно заиметь, эти деньги, а потом уж подумать, как ими пользоваться. Шаговские слабости или пороки Юлия Борисовича не касаются, он искренне благодарен Шагову за ласку и бескорыстную помощь. Греха таить нечего, без этой помощи было бы очень туго.

К великому сожалению, ни одна, даже мелкая, комбинация не обходится без риска. Можно было бы и рискнуть, если бы… Над этим Юлий Борисович ломал голову не одну бессонную ночь. Пришлось снова обратиться к видавшему виды многоопытному Шагову.

— Как вы думаете, Аркадий Семенович, есть возможность теперь перебраться за границу? — спросил Никонов при очередной встрече.

— К чему вы это? — удивился тот.