За нами Москва

Меня провели в сарай рядом с домом. Старший лейтенант Михайлов посветил фонариком. Посреди сарая на куче соломы спал, закутавшись в бурку, генерал-майор Баранов. Сопровождавший меня командир сказал, будто оправдываясь:

— Здесь хоть не дует.

Мне было жаль будить Баранова. Но и уехать, не поговорив с ним, я не мог. Нужно было поставить ему конкретные задачи по овладению Веневом.

Я пробыл в штабе 1-й гвардейской кавалерийской дивизии почти до утра. Ознакомившись с обстановкой и состоянием кавалерийских полков, распорядился разбудить Баранова. Мы обсудили, как лучше захватить в клещи немецкую группировку в Веневе.

На левом фланге Осликовский снова, как и под Мордвесом, посадил на танки 9-й танковой бригады спешенных гвардейцев-кавалеристов. Этот десант освободил несколько населенных пунктов и успешно продвигался вперед, обходя Венев с востока. У Баранова не было танков, и наступать ему было труднее. Я поставил ему задачу частью сил сковать противника с фронта, а остальные полки направить в обход вражеской группировки с запада.

В штабе Баранова меня разыскал начальник разведки корпуса майор Кононенко. Он приехал на маленькой косматой лошадке, будто поседевшей от инея. Щеки у Кононенко красные от холода, на черных усах намерзли ледяшки. Майор сообщил нам последние данные о противнике и интересную новость: на одной из проселочных дорог наши бойцы обнаружили брошенное немцами орудие необычайных размеров.

Возвращаясь в штаб корпуса, я сделал крюк, чтобы осмотреть эту пушку. Дальнобойное орудие было столь громоздким, что фашисты перевозили его, разобрав на три части. Ствол везли на специальном прицепе из пневматических катков, которые соскользнули с дороги в кювет. Эта пушка, калибром более 300 миллиметров, могла посылать снаряды на расстояние свыше пятидесяти километров. Ее везли для обстрела и разрушения нашей столицы. Но гитлеровцам так и не довелось использовать ее. Тяжелое дальнобойное орудие мы передали трофейным учреждениям фронта. Впоследствии его доставили в Москву и выставили для всеобщего обозрения в парке культуры и отдыха.

В корпус прибыл вручать гвардейское Знамя начальник политотдела 49-й армии бригадный комиссар Смирнов. Войска находились в бою, и стянуть их в одно место не было возможности. Поэтому каждая дивизия выслала в штаб корпуса сводный эскадрон из лучших бойцов и командиров. Прибыли на торжество и представители артиллеристов, саперов, связистов.

8 декабря в полдень сводные эскадроны выстроились на окраине поселка Ожерелье. Я прошел мимо ровных шеренг, вглядываясь в лица людей. Здесь был собран цвет корпуса, мужественные воины, не раз отличавшиеся в боях. Среди них были и пожилые усачи, сражавшиеся с немцами еще двадцать с лишним лет назад, и молодые парни, ровесники нашей революции. Рядом с теми, кто первыми встретили натиск противника на берегах Прута, стояли и те, что пришли в корпус с недавним пополнением, но уже проявили себя смелыми и умелыми солдатами.

Бригадный комиссар Смирнов поздравил бойцов, командиров и политработников с присвоением гвардейского звания, пожелал нам новых побед над немецко-фашистскими захватчиками.

С волнением принял я символ высокого доверия Родины — гвардейское Знамя. Опустившись на колено, поцеловал край Знамени, которое стало отныне святыней нашего корпуса.

От имени личного состава корпуса я поблагодарил партию и правительство за оказанную нам честь.

— Клянусь, что под этим Знаменем мы с удесятеренной силой будем громить фашистских оккупантов до их полного уничтожения. Будем беспощадно преследовать врага. За Родину, вперед, товарищи!

Краткий митинг закончился. Команда «По коням!». Знамя провезли перед строем. Следом устремились многочисленные корреспонденты, приехавшие к нам на торжество.

Милославский, Грецов и я смотрели вслед комендантскому эскадрону. Всадники ехали ровными рядами. Впереди эскадрона величаво развевалось на ветру алое гвардейское Знамя.

На следующий день, 9 декабря, корпус освободил от гитлеровцев Венев.

1-я гвардейская кавалерийская дивизия, взаимодействуя со 173-й стрелковой дивизией, наступала на город с севера и северо-запада. Тем временем 2-я гвардейская кавалерийская дивизия и 9-я танковая бригада обошли город с юга и перерезали вражеские коммуникации. Произошло почти то же, что и под Мордвесом. Почувствовав угрозу полного окружения, немцы в панике начали отступать. Они убегали по проселкам и прямо по полям, бросая технику. Снова велики были наши трофеи.

Как только мы освободили улучшенную дорогу Венев — Тула, я направил в сторону Тулы усиленный кавалерийский полк, чтобы прикрыть корпус от возможных контратак гитлеровцев с запада. Кроме того, полк получил задачу: если позволит обстановка, ударить в тыл частям противника, которые еще продолжали блокировать Тулу.