За нами Москва

Первыми пробились к нам командиры штаба 329-й дивизии лейтенант Волков и политрук Канев. От них мы узнали, что штаб дивизии, выполняя мой приказ, движется на соединение с нами.

Чтобы облегчить окруженным выход из кольца, мы продолжали вести наступление, сковывая противника. В ночь на 10 марта в расположение наших войск пробился командир 250-го воздушно-десантного полка майор Солдатов. Он привел с собой семьдесят пять лыжников. Вслед за ними вышел из окружения командир 1112-го стрелкового полка Астанин без людей. Прибыл также командир саперного батальона. Но никто из них не знал, где находятся части дивизии и в каком они состоянии.

14 марта из окружения вышло командование дивизии, а также около двухсот пятидесяти бойцов и командиров. Впоследствии мы узнали, что более четырехсот человек просочились через боевые порядки противника и присоединились к 33-й армии.

Командира и комиссара 329-й стрелковой дивизии судил военный трибунал. Они были понижены в звании и в должности и отправлены в другие части. Командиром дивизии назначили майора Н. Л. Солдатова, а комиссаром стал бывший начальник политотдела 75-й кавалерийской дивизии А. И. Юхов.

Во вражеском тылу

Прошло больше месяца с тех пор, как наша группа пересекла Варшавское шоссе и оказалась в тылу противника. За это время войска 50-й и некоторых других армий предприняли несколько попыток прорвать оборону гитлеровцев и соединиться с нами. Однако все попытки закончились неудачно. Мы продолжали действовать изолированно от главных сил фронта.

Изнурительные бои, бесконечные марши по бездорожью, плохое питание — все это до крайности утомило людей. Бойцы были так измотаны, что на привалах падали в снег и мгновенно засыпали. Части понесли большие потери. 15 февраля командир 75-й легкой кавалерийской дивизии доложил мне, что в дивизии после спешивания ведут бой всего 59 человек.

В марте выдалось наконец несколько относительно спокойных дней. Мы использовали их для того, чтобы дать отдых бойцам и командирам, провести некоторую реорганизацию.

В районах Вязьмы, Ельни и Дорогобужа, то есть в тех местах, где мы теперь действовали, осенью 1941 года немцам удалось окружить крупные силы советских войск. Окруженные рассеялись по деревням. Некоторые из них скрывались среди местных жителей. Другие, наиболее смелые, вступали в партизанские отряды и продолжали борьбу с фашистами. В лесных деревнях скрывалось также много бойцов и командиров, бежавших из немецкого плена.

Я послал в штаб фронта радиограмму с просьбой разрешить на месте доукомплектовать части группы.

12 февраля получил ответ: мне разрешалось пополнить войска за счет военнослужащих, которые организованно укрывались в тылу противника, и за счет местного населения в возрасте до 49 лет.

Работа по призыву и приему пополнения была возложена на политические органы группы. В каждой дивизии была создана специальная призывная комиссия из штабных командиров и представителей местных партийных комитетов во главе с начальником политотдела. Кроме того, было создано несколько временных военных комиссариатов, через которые производился призыв местных жителей.

Призывная комиссия 1-й гвардейской кавалерийской дивизии сначала вела призыв только в Дорогобужском районе. Но уже к началу марта людские резервы здесь были исчерпаны. Поэтому председатель комиссии полковой комиссар Марченко направил своих представителей в соседние Глинковский и Ярцевский районы. Созданный в Глинковском районе военный комиссариат провел мобилизацию не только на территории своего района, но и в Кардымовском районе. Была также установлена связь с партизанами, действовавшими южнее Ельни, в частности с партизанским полком имени Лазо. По нашему поручению этот полк провел на занятой им территории мобилизацию и направил к нам большую группу мобилизованных.

Деятельность призывных комиссий не только давала возможность укомплектовывать части регулярных войск, но и помогала быстрому росту партизанских отрядов. В Глинковском районе, например, местный партизанский отряд за две первые недели марта вырос с тысячи до полутора тысяч человек. Комиссия послала командира и комиссара в Ярцевский район для формирования партизанского батальона. Сначала там объединились три отряда, насчитывавшие в общей сложности восемьдесят человек. За какие-нибудь три дня к ним прибавилось еще сто человек. Некоторые являлись с оружием.

С начала своей работы до 12 марта комиссия, возглавляемая полковым комиссаром Марченко, направила в части 1-й гвардейской кавалерийской дивизии две тысячи четыреста тридцать семь человек, в том числе четыреста одиннадцать человек из Семлевского района, центр которого все еще находился в руках немцев. За счет пополнения в полках 1-й гвардейской кавдивизии были восстановлены все сабельные, пулеметные эскадроны и полковые батареи, доукомплектованы саперные полуэскадроны и полуэскадроны связи. Много людей призывная комиссия направила и для пополнения 2-й гвардейской кавалерийской дивизии.