За нами Москва!

— Насколько тяжелые? — Голова гудела от постоянного недосыпания, больше всего комбригу хотелось завалиться на лавку и поспать минут шестьсот–семьсот.

— Я оцениваю их как самые серьезные с начала боев, — сказал Никитин. — Донесения продолжают поступать, многие нуждаются в проверке, но из подтвержденной информации-, немцы потеряли двенадцать танков, из них пять сгорели, по меньшей мере две зенитки, здесь отличился старший лейтенант Петров.

— А, это тот орденоносец, — устало вспомнил Катуков.

— И эти двенадцать танков, наверное, волшебным образом превратятся в сорок? — поддел из угла комиссар.

— А чего их, сволочей, жалеть, — вспомнил старую шутку комбриг. — Зенитчики, вон, три тушки сегодня заявили.

— Ну, один они все–таки подшибли, — заметил комиссар. — Сам видел: дымил так дымил…

— Да хрен с ним, — вздохнул комбриг. — Никитин, что там с нашей пехотой?

— Потери у пограничников и в Тульском батальоне ниже, чем в предыдущих боях, — ответил капитан.

— Учимся воевать, учимся, — с удовлетворением отметил Катуков. — Ладно, отходим на заранее подготовленные позиции. Я их, сволочей, измотаю–таки, они у меня Мценск навсегда запомнят.

Утром выпал мокрый снег, поля покрылись быстро тающими белыми пятнами. Новый рубеж обороны проходил уже почти по окраине города Мценска, но Катукова это не слишком беспокоило. Сегодня он рассчитывал дать противнику еще один бой, не хуже вчерашнего, благо все необходимое для этого у него имелось, да и боевой дух в бригаде и приданных частях вырос. В 7:00 было замечено первое движение немцев, похоже, после вчерашнего боя они сами отошли, чтобы перегруппироваться и подтянуть артиллерию. Теперь гитлеровцы вновь заняли Шеино и медленно продвигались к городу. Наконец авангард противника приблизился на дистанцию выстрела, но стоило артиллерии открыть огонь, вражеские танки отошли.

— Не понимаю. — Катуков обеспокоенно топтался в окопе, то и дело осматривая в бинокль шоссе: — Что за игры? Сколько времени прошло с последней атаки?

— Два с половиной часа, — ответил начальник штаба. — Если, конечно, это можно назвать атакой. Так, продемонстрировали активность, и сразу назад.

— Мы что, так здорово вчера их потрепали? — спросил комбриг. — Как думаешь?

— Вряд ли, — покачал головой Кульвинский. — Они понесли потери, но боеспособности не потеряли, здесь что–то другое…

Капитан Чумак сидел в кабине реактивной установки и изо всех сил старался не заснуть. Дорога здесь была относительно ровная, машины шли медленно, а снег падал так успокаивающе, что он постоянно проваливался в забытье и приходил в себя, когда «катюша» подпрыгивала на каком–нибудь ухабе. Батарея выдвигалась на новую позицию, два километра к юго–востоку от Мценска, там они будут ждать приказа открыть огонь, получив его, дадут один–два залпа и быстро вернутся на северную окраину города.

Глаза снова сами собой закрылись, и некоторое время капитан спал, опершись на дверцу кабины. Он очнулся от того, что кто–то тряс его за плечо:

— Товарищ капитан, — водитель выглядел слегка встревоженным, — танкисты нам навстречу, я уж и сигналил им, и фарами мигал, прут и прут.

Впереди, метрах в ста, по дороге навстречу им двигались танки, их очертания терялись в метели, и капитан подумал, что, наверное, снег слепит механиков–водителей, которым и без того ни черта не видно в свои щели.

— Останови, — приказал Чумак и, открыв дверь, спрыгнул на обочину.

Танки были уже метрах в пятидесяти, когда капитан почувствовал неладное, он помнил «тридцатьчетверки» бригады — обтекаемые, хищные, эти угловатые машины были на них совсем не похожи…

Пулеметная очередь сбросила его с дороги, и, умирая, капитан Чумак увидел, как немецкие танки давят его «катюши»…

***

— Товарищ полковник, — впервые за все это время выдержка изменила начальнику оперативного отдела, он почти кричал, — немецкие танки в Мценске.

— Что? — Катуков резко повернулся к Никитину: — Как это произошло?

— Судя по всему, — самообладание уже вернулось к капитану, — они внезапно атаковали тульский батальон, смяли его и ворвались в город по юго–восточному шоссе.

— Сколько их?

— Точно пока неизвестно, докладывают, что не меньше десятка, пехота шла на них десантом.

— Так..

Положение было аховое, Мценск пересекала река Зуша, и, если не принять меры, 4–я танковая будет прижата к ней и уничтожена. Понтонный мост через реку враг уже захватил, если в его руках окажутся железнодорожный и шоссейный, бригаде конец.

— Доложить ситуацию в штаб корпуса, Гусеву — всеми имеющимися танками контратаковать противника и захватить шоссейный и железнодорожный мосты, Пияшеву оставить для прикрытия один батальон, остальными силами поддержать Гусева.

2–й танковый батальон оставался прикрывать шоссе от возможной атаки с юго–запада, артиллерию следовало перевезти через реку в первую очередь.

***

Экипаж Петрова маялся от безделья на СПАМе возле своей «тридцатьчетверки». Ремонтники работали день и ночь, но в первую очередь восстановлению подлежали машины с наименьшими повреждениями, и танкистов честно предупредили, до них руки дойдут не раньше, чем через сутки.