За нами – Россия!

Уже падая на снег, в нескольких десятках метров от спасительных остатков стен, Абраменко услышал новые звуки, заставившие скрипнуть от злости зубами. Транспортно-штурмовые «Хеймдалли», как всегда под завязку набитые егерями, садились на холмах, оставленных позади. Разведчик, ждавший командира, подполз ближе, подтянул к себе. Старшина привалился спиной к просевшему сараю, перетянув бедро тонким кожаным ремешком, который носил вместо жгута зимой. Подсунул плотный, нераскрученный, лишь растянутый бинт, зубами вспоров упаковку. Усмехнулся, поймал недоуменный взгляд бойца, лежавшего рядом.

– Да смешно, Игорь… – Абраменко проверил надежность кустарного тампона на бедре. – Подумал про стерильность у бинта, чтобы заразы не занести.

– Смешно. – Игорь криво усмехнулся. – Сейчас посмеемся.

– Это точно, и…

Договорить Абраменко не дали. Развернувшийся «Драккен» прошелся по разваленной деревеньке, давно брошенной жителями, как плуг по пашне. Вооружение, установленное в самом корпусе и крепившееся на небольших выступах-пилонах, прошерстило все, до чего дотянулся вертолет. В воздух полетели доски, битый шифер, рваная жесть кровли, щепа от разлетающихся трухлявых бревен, ошметки дранки от стен небогатых хат. Гремело, грохотало и свистело, разом заполнив все вокруг. Оставшиеся в живых разведчики вжимались в землю, прятались за остатками кирпичных печей, от которых семи и тринадцатимиллиметровые снаряды отсекали крошку и разносили в мельчайшую пыль. После стального вихря, посланного ревущим вертолетом, двое бойцов не встали.

Второй «дракон» прошел над головами, не открывая стрельбу. Абраменко, у которого чуть потемнело в глазах от кровопотери, тоскливо вздохнул. Их решили все-таки брать живыми, вернее – немцы решили попытаться. Но что же… пусть пробуют. Как они там? Старшина поднес к глазам бинокль, пытаясь определить: кто же и количество тех, кто сейчас движется к ним. Вышло плохо, пальцы тряслись мелкой дрожью, изображение смазывалось и скакало. Абраменко подкрутил фокусировку, заметив что-то странное среди еле заметных светло-серых фигур, постепенно охватывающих лощину, в которой находилась деревенька.

– Твою-то мааать… – протянул старшина. Линзы бинокля выхватили между высокого бурьяна мощный силуэт, уверенно двигающийся в сторону русских. Абраменко неуверенно пожал плечами, продолжая наблюдать.

Ошибки не было. Кроме давно привычных для РДГ, постоянно ходившей за линию фронта, вниз сейчас двигался тот самый экземпляр, что старшина видел на фотографиях в землянке комполка. И не один. Старлей успел заметить трех как минимум немецких чудо-солдат, практически не скрывающихся.

Высокие, очень высокие, в защитной экипировке, похожей на ту, что носят тяжелые пехотинцы при штурмах укрепрайонов. В обтекаемых шлемах, как у подразделений воздушного десанта Вермахта. Двое с пулеметами, еще у одного что-то странное, напоминающее ствол «восемьдесят второго» полкового миномета с бочонком посреди. Абраменко покачал головой, понимая, что будет та еще мясорубка.

– Сколько живых осталось? – Он напрягся, кричать было тяжело.

– Восемь. – Якубовский, лежавший справа, за проржавевшим корпусом одного из первых советских тракторов с ХТЗ, ответил за всех.

– Готовьтесь, хлопцы, сейчас начнется. – Старший лейтенант лязгнул затвором автомата, поменяв магазин. – Вот прямо сейчас и начнется.

И не ошибся. Трое непонятных немцев-штурмовиков были, конечно, серьезным противником, но полувзвод егерей из контрпартизанских подразделений СС был серьезнее. Стрельба началась минут через пять, схватка оказалась быстротечной и сложилась не в пользу РДГ.

Разведчик, лежавший рядом с командиром, успел среагировать первым, увидев среди разбросанной поленницы крайнего дома двух немцев с МГ. Выстрелил несколько раз, заставив их вжаться с головами в землю. Попытался бросить гранату, но не успел. Подрубленный точным выстрелом стрелка-снайпера, засевшего в сухом кустарнике на склонах, упал, раскидав руки в стороны. Абраменко, понимая, что долго здесь не протянет, рванулся, как смог, в глубь двора. Нога вспыхнула болью, остановленная было кровь вновь брызнула тонкими струйками, пробившись через толстый слой бинта. Лейтенант запнулся и упал, коряво сгруппировавшись и выставив руки, стараясь смягчить падение. Ударился при падении плечом, тут же онемевшим. Сзади рвануло, окатив его кашей из почерневшего снега, прелой соломы и выдранной взрывом земли. Он оглянулся, понимая, что́ увидит позади себя, и не ошибся. Один из тех самых немцев оказался уже на краю деревеньки. Поднял руки с странным механизмом, прицеливаясь.

– Ложись, командир! – Якубовский засадил с РПД в сторону мелькавших среди развалин домов вертких фигур в маскировочных халатах и того самого, высоченного. Пулемет стучал, отсекая длинные очереди, не давая немцам оторваться от забора, остатков сарая и угла дома. На глазах Абраменко странный фашист покачнулся. Когда пули РПД ударили его в плечо и грудь, лишь вмяв защиту и оглушив. Но немец устоял, покачнувшись, лишь чуть пригнулся, вновь поднимая свое оружие.