За нами – Россия!

– Мы подумаем. – Якубовский вздохнул. – Эй, Ганс, или как там тебя?!

– Чьто? – Немец вновь появился над заборчиком.

– Пока думаем, может, сигарет кинешь? У нас кончились.

– Коньечно, лови, Иван. Сдафайтесь, сигареттен у нас много.

Пачка дешевых солдатских «Спорт» шлепнулась рядом с сержантом. Тут же приземлилась плитка «Шокаколы».

– Вот дурной немец-то, а? – Якубовский взял пачку, держа ее подрагивающими пальцами. Открыл, достав сигарету, помял, понюхал. Запах был неплохим, сладковатым. Сержант не курил и сейчас, чиркнув спичкой, неумело затянулся, закашлявшись.

– Ты чего? – четвертый из выживших разведчиков, сорокалетний Иваныч покосился на него.

– Ниче… курю вот. Будешь? – сержант снова закашлялся, скривился, когда задел распоротой ногой за ручку РПД.

– А чего не покурить, да, сержант? – Иваныч прикурил от своей, сделанной из патрона, зажигалки. Затянулся дымом, прищурился, хитро глядя на Якубовского. – Особенно если в последний раз-то…

– Точно. – Сержант широко улыбнулся, глядя на него. Рука прошлась по коробке с лентой, последней, снаряженной обычными патронами. – Дурни немцы, ох и дурни.

– Это они нас поэтому гранатами не закидали до сих пор? – Христенко чуть прикрыл глаза. – Хотя вон тот урод, который с гранатометом бежал, точно в плен никого брать не хотел.

– Мало ли… может, чего переклинило у него в мозгах, всего делов. – Иваныч докурил сигарету, сплюнул вязкой желтой слюной. – Христенко?

– Чего?

– А что это ты так дышишь странно, а?

– Да, понимаешь, попали вот… – снайпер повернулся боком, который до этого времени закрывал. Опустил голову, смотря на густую коричневую корку, никак не засыхавшую на ткани. – Дышать тяжело так, представляете?

– Говно… – Хамзай сморкнулся, дернул чуть лицом. – Долго не протянешь.

– Это ты точно заметил. – Христенко закашлялся, сморщившись от боли так, что напомнил печеное яблоко. – Господи, больно как…

– Хамзай! – сержант позвал разведчика тихо, махнул рукой. – Помоги мне, а?

Тот аккуратно подполз к нему, доставая жгут из кармашка на рюкзаке. Посмотрел на выходное ранение, которое сержант успел закрыть ИПП и притянул его же бинтом. Поцокал языком, оценивая увиденное, и повернул ногу так, чтобы было удобнее перевязывать.

– Уходи… – Якубовский всхлипнул от боли, когда Хамзай перетянул ему жгутом бедро. Тот покачал головой, глядя на товарища. – Уходи, чурка ты нерусская, бери Иваныча и валите. Мы сможем их чуть задержать…

– Сам ты чурка… – Хамзай невесело улыбнулся. – Хорошо, братка, мы уйдем. Патронов на сколько хватит?

– Не знаю. – Разведчик потрогал пояс, стараясь что-то нащупать. – Ты это, Хамзай, оставьте нам с Петькой пару гранат, а? Мало ли…

Тот лишь кивнул, доставая из подсумка два рубленных яйца. Отогнул ворот куртки Якубовского и воткнул в узкий и тугой карман одну. Христенко протянул руку, мол, кидай, давай. Поймал «эфку», просунул в проушину застежки длинную полоску пластыря, прихватил им гранату по центру. Пластырь лег плотно, не давая ей выскочить из петли. Потянулся головой, проверяя – достает ли? Последним делом Христенко разжал усики, чтобы ничего не помешало вырвать чеку.

– Спасибо. – Снайпер прищелкнул новый магазин. – Давайте уже валите отсюда, нечего вам оставаться.

– Там гранатомет этого чудовища лежит. – Якубовский показал в сторону темного тела. – Возьмите, мало ли.

– Если только не поврежден… – Иваныч пожал руку Якубовскому. – Ну, встретимся, сержант. Потом, но встретимся. Это, Хамзай…

– Э?

– Лови. – Сержант кинул ему плитку немецкого шоколада. – Чего шоколадку забыл?

И широко улыбнулся.

Сержант подождал, пока они, старательно распластавшись по грязи, мусору, гари, черному снегу и крови, отползут дальше. Подмигнул Христенко, перед этим попросив его постараться попасть в здоровенного немца. Выхаркнул темный сгусток, удивленно уставившись на него, пощупал себя. Пальцы наткнулись на клочья разодранной одежды, кожи и мяса сзади, пониже правой лопатки. Якубовский только покачал головой, удивляясь тому, что не почувствовал ничего раньше, ослепленный болью в ноге. Пристегнул полную коробку, чтобы не полагаться на остатки ленты предыдущей, вздохнул, окунаясь в последние воспоминания.

– Эй, фриц! – голос был хриплым. Сержант подумал, что он похож на воронье карканье, и невесело улыбнулся.

– Да, Иван. Сдаешьса? – голова немца появилась над забором.

– Нет. – Якубовский очень хорошо стрелял, даже из такой тяжелой махины как РПД. Шлем спереди прогнулся, пробитый в двух местах короткой очередью. Немца откинуло на спину, только правая рука взметнулась над острыми концами досок. Христенко тоже не зевал, но его выстрел не вышел таким хорошим, как у товарища. Пуля из СВТ-С лишь чиркнула по шее темного и плечистого силуэта. А немец не промахнулся.