«За нашу и вашу свободу!» Герои 1863 года

Чем дальше, тем больше дискуссии на литературных вечерах у генштабистов, как и в других офицерских кружках, сосредоточивались на подготовке вооруженного выступления, на расширении сети и укреплении готовивших его конспиративных организаций. Эти вопросы всплывали едва ли не каждую неделю, но особенно горячо они обсуждались на тех Ноябрьских встречах, которые были посвящены годовщине восстания 1830—1831 годов[3]. Так было в 1860 году. Так было и в ноябрьский вечер 1861 года, когда споры достигли наибольшей остроты, когда стали особенно очевидными имевшиеся разногласия. Не все посетители литературных вечеров были сторонниками вооруженного восстания, а некоторые, признавая его неизбежность, отодвигали выступление на неопределенно длительный срок. Часто спорили о целя восстания: сводятся ли они к восстановлению независимой Польши или предполагают достижение важных социальных реформ. Не было единства в вопросе о том, что должно получить крестьянство при ликвидации крепостного права, и о том, насколько широко следует привлекать к подготовке восстания наряду с выходцами из дворянства — офицерами, студентами и т. д. также и широкие слои трудящихся. Домбровский и его единомышленники выступали за подготовку восстания в кратчайшие сроки, считали, что городскую бедноту и крестьян следует вовлекать в создаваемые конспиративные организации, доказывали, что целью борьбы наряду с восстановлением Польши должны быть широкие социальные преобразования во всей Российской империи. В тот ноябрьский вечер они до хрипоты спорили с теми, кто придерживался иной точки зрения, кое-кого перетянули на свою сторону, но до полной победы было еше далеко.

Два года, проведенные Домбровским в Петербурге, не были потрачены попусту. Он не только получил самое совершенное в существующих условиях военное образование, но и окончательно решил, что применит свои знания и способности тогда, когда придет время борьбы против крепостничества и самодержавия, встав на сторону борцов за свободу и независимость для польского народа, за землю и волю для всех народов России.

Петербургский отряд революционных борцов, в создании которого Домбровский принял деятельное участие, это почти два десятка кружков; в каждом из них было по десять-двадцать, иногда тридцать человек, лишь в кружке генштабистов число участников приближалось к сотне. Кружки были связаны друг с другом, хотя, конечно, и в идейном и в организационном отношении степень единства их была еще не так велика. В большинстве своем участниками кружков являлись офицеры, отчасти готовящиеся к производству в офицерский чин старшие воспитанники военно-учебных заведений; было немного студентов и вообще гражданских лиц: во всех кружках их насчитывалось около десяти человек. По возрасту это были сравнительно молодые люди, но вовсе не зеленая молодежь. Поручики, штабс-капитаны и капитаны составляли в кружках примерно половину; немало было в них, разумеется, и недавно получивших чин прапорщиков и подпоручиков, но членами кружков являлись более пятнадцати подполковников и полковников. Судя по имеющимся сведениям, ни один кружок не замыкался в национальных рамках. В одних преобладали поляки, в других — русские, украинцы, белорусы и представители других народов Российской империи. Домбровский был доволен этим и не раз резко высказывался против националистических предрассудков некоторых поляков и русских.

Почти три четверти участников петербургских кружков были учащимися военно-учебных заведений. Как это ни парадоксально, столичные академии, военные училища, кадетские корпуса, части образцовых войск, Царскосельская офицерская школа давали в те годы не только пополнение для офицерского корпуса царской армии, но и готовили кадры армейских революционеров. Учившиеся в Петербурге участники нелегальных кружков по прибытии к месту службы создавали новые кружки, через которые в ряды борцов с царизмом вливались свежие силы.

В конце 1861 года Домбровский сдал выпускные экзамены в академии. Несколько лет назад он стал бы без колебаний добиваться должности в Петербурге. Теперь и обстоятельства изменились, и он сам стал другим. Соображения, связанные € военной карьерой, которые играли определенную роль при его поступлении в академию, сейчас вовсе для него не существовали. Решая вопрос о том, куда проситься после академий, Домбровский исходил только из интересов революционной борьбы.