За неделю до каникул

Какой смысл ходить в школу за несколько дней до начала каникул? Но разве родители разрешат пропустить эти последние, никому уже не нужные уроки? Нет, конечно. Особенно после истории с костюмом. Родители тактично не напоминали про вчерашний случай. Я безропотно ела овсянку и клевала носом. Вот бы не заснуть во время уроков.

На самом деле я поняла, что просто боюсь встречаться с одноклассниками. Еще вчера это были мои друзья, ну, по крайней мере, некоторые из них, а сейчас… Мелькнула даже мысль прогулять школу, но с отцом такие штучки не прокатят. И будет мне Армагеддон. Или апокалипсис. Не знаю, что хуже. Вот бы завтра и правда нагрянул конец света какой-нибудь с нашествием зомби. Хотя, наверное, и в этом случае меня заставили бы идти в школу. В голове возникла сцена, как я пробираюсь по опустевшим улицам, а навстречу ползут мои бывшие друзья, синие и мертвые.

В классе при моем появлении наступила тишина. Я встала на пороге, обвела всех насмешливым взглядом, усмехнулась и подошла к своей парте. Смахнула со стула кнопки. Вот дурачки, решили, что я не замечу? Да, придется быть бдительной эти дни. Потом начнутся каникулы, а там… там я что-нибудь придумаю.

Первым уроком была география. На доске уже висела карта. На учительском столе лежал журнал, но Глобуса не было. Да, Нина Тимофеевна у нас маленькая и кругленькая, поэтому и прозвище у нее соответствующее – Глобус. Прозвенел звонок, а Глобус все не шла.

За моей спиной не смолкал шум голосов. Несколько раз я уловила свою фамилию. Обо мне сплетничают, получается.

– Кристина, не надо! – услышала я.

– Нет, я скажу. Я ей все скажу!

Кристина выскочила в проход между партами и сверкала глазами.

– Смотри не лопни от злости, – посоветовала я.

– Ты за это ответишь!

– Ты все за Медведей переживаешь? Влюбилась, что ли? – Я-то знала, чем можно сбить с толку такую как она.

– Гадина! – крикнула Кристина. – Ты мне ответишь за брата!

Я покрутила пальцем у виска. Кристина размахнулась и кинула в меня пеналом. Конечно, я успела закрыться рукой, но все равно удар получился сильным. Ручки и карандаши разлетелись по полу.

– Лечиться тебе надо. – Моя нога наступила на одну из ручек и с удовольствием раздавила ее.

– Это тебе лечиться надо. Маньячка! Ведьма!

Вот это уже слишком.

– Я тебе покажу, кто тут ведьма! – Отдеру ее сейчас за лохмы, будет знать.

Кристина шагнула назад и плюхнулась на место. Я обернулась. Глобус стояла у доски и нервно теребила поясок у платья.

– Дети! – воззвала она. – Вас ни на минуту нельзя оставить одних. Метелкина, тебя к директору вызывают.

– За что? – Моему изумлению не было предела.

– Не спорь, а иди, – отрезала Глобус и села.

Стул под ней жалобно скрипнул. Так же жалобно скрипнуло у меня внутри. То ли сердце, то ли какой другой орган, который чуял, что это все неспроста.

До кабинета директора идти не больше минуты, я умудрилась растянуть путь до пяти.

Неужели учителя тоже считают меня ведьмой? Других нарушений за мной не водилось. Вроде. Конечно, я ошиблась. В последнее время я только и делаю, что ошибаюсь.

Кроме директора, в кабинете находился наш социальный педагог и какая-то тетка с красным лицом. То ли она недавно плакала, то ли орала. А может, все вместе.

– Вызывали, Ирина Георгиевна?

Директриса кивнула и махнула мне рукой, мол, проходи. На лице у нее застыла мировая скорбь.

Я послушно встала посреди кабинета. Больших грехов за собой не чувствовала и была спокойна.

– Полина, – елейным голосом начала социологичка. Вообще-то, она нормальная. С ней даже можно пошутить. Было. Не в этот раз. – Полина. Скажи, пожалуйста, это правда, что ты избила мальчика? Вот Коралия Петровна утверждает…

– Чего?! – Удивление мое было искренним.

Социологичка хлопнула ресницами. Они у нее знатные. Нарощенные, наверное.

– Ну не притворяйся, Метелкина, – подала голос Ирина Георгиевна. – Тебя опознали. Факт избиения налицо, так сказать.

– Да-да, – булькнула горлом краснолицая тетка, – и справка из травмы есть. Я сама все видела. Как она в моего Эдичку камнем…

Тут я сразу признала в женщине вчерашнюю тетку в косынке.

– Все было не так!

– Хватит отпираться! – Ирина Георгиевна встала и теперь возвышалась над столом: – Ударила Эдика Панчевского?

Панчевский? Я сморщила нос. Понятно. То-то Кристина кричала про брата какую-то ерунду. А это, стало быть, их мамаша. Коралия, как ее… Петровна, подумать только!

– Нет, – твердо ответила я и посмотрела им всем в глаза.

Каждой по очереди.

– А камнями кто кидался? – Мать Кристины аж задохнулась от возмущения. – Ногу кто разбил? Эдичек теперь хромает. Мы в травмпункте полдня провели.

– Ваш Эдичек первый начал.

– Метелкина! – Ирина Георгиевна хлопнула ладонью по столу. – Полина, значит, подтверждаешь, что кидала в Панчевского камнями?

Я вздохнула. Интересно, если я сейчас развернусь и уйду, что они сделают? Побегут за мной с воплями? Будут хватать за руки? Скорее всего, покричат вслед, а потом вызовут родителей.

– Не камнями. Я кинула всего один. В порядке самообороны. Они первые начали…

– Нет, вы видели? Слышали? – Лицо Коралии Петровны из красного стало пунцовым.