За нейтральной полосой

– Прыгун! Я Рапсодия. Попроси их в бой не вступать. Только тогда, когда боевики попытаются бежать. И тоже – если будет безопасная возможность, лучше брать в плен...

– Рапсодия. Я Прыгун. Понял... Выхожу на экстренную связь...

* * *

Рассвета ждут с не меньшим нетерпением, чем появления боевиков. Но он все равно приходит почти неожиданно, как свет фар из-за острого угла. И сразу узкая ночью тропа становится при взгляде сверху похожей на большую проезжую дорогу.

Майор Паутов занимает самую верхнюю и самую крайнюю позицию на левом фланге. Ему видно даже второй поворот тропы.

– Всем внимание! – сообщает майор в эфир. – Появился разведчик... Парамоша... Это, кажется, совсем не снежная баба!

– Не баба, товарищ майор, а женщина. Молодая, хотя и не сказать, что красивая... Я ее уже метров двадцать веду, с предыдущего поворота... Было время рассмотреть...

Разведчица сворачивает за следующий поворот, и теперь все видят ее. Но дальше она не идет. Останавливается и настороженно рассматривает тропу впереди.

– Предыдущие два поворота проходила без остановки... – докладывает Парамоша. – Что-то заметила? Вы там не сильно наследили?

– Я Волга! Спартак! Сажай ее на кол!..[23] Не отпускай...

– Отставить... – торопливо дает обратную команду Согрин, сам не отрывая от глаз бинокль. – Иначе они все дальше не пойдут... Я не хочу отдавать их на растерзание омоновцам... На тропе должно быть чисто. Просто женщина знает это место. И не видит часового около пещеры... Потому и встала... Пусть доложит своим...

– Согласен, – говорит Разин. – Пусть шлепает...

Разведчица стоит на повороте тропы в откровенном сомнении. Несколько раз оборачивается через плечо, словно не решаясь вернуться к отряду. Посматривает на большой валун, возле которого всегда стоял часовой. Поднимает к глазам руку, рассматривая место, где находится вход в пещеру. Потом принимает все же решение, поворачивается и стремительно возвращается.

– Я Кречет, – сообщает майор Паутов, – боевики на подходе... Выходят из-за угла...

– Это только второй эшелон разведки, – говорит Парамоша. – Три человека... Настороже... Омоновцы прилично их пугнули. Остальных пока не вижу.

– Я Кречет. Разведчица машет рукой. Троица ждет ее. Спартак, тебе с той стороны каждую бабу лучше видно, докладывай обстановку...

– Подошла к ним, показывает рукой... Обсуждают. Отсылают одного с донесением... Бегом бежит... Как бы не споткнулся, а то кувыркнется с обрыва, а мы тут жди...

– Продолжаем наблюдение! Не суетимся... – распоряжается полковник Согрин.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА 1

1

– Мне почему-то кажется, – говорит господин Кито, – что мы могли бы с вами подружиться. Не знаю, как вы, но я, по крайней мере, был бы рад этому. Вы мне, честное слово, довольно симпатичны, что бывает со мной нечасто. Обычно я тяжело схожусь с людьми и предпочитаю сотрудников друзьям. Однако иметь друзей хочется и мне. Но мы вернемся к этому разговору позже, когда я вернусь... Если вы, конечно, захотите...

Это он сеет надежду, чтобы избежать неожиданного поведения со стороны Циремпила. Сам Циремпил это прекрасно понимает. Но кивает. Он умеет не показывать свое истинное лицо ничуть не хуже, чем это делает господин Кито.

А господин Кито продолжает:

– А сейчас я просто хотел бы побольше узнать о вас... Это естественное и необходимое желание. Я оставляю здесь вас вместо себя... И хочу знать, что за человека оставляю. Поймите меня правильно. То, что я услышу, как профессиональный психолог, я классифицирую, сделаю соответствующие выводы и дам рекомендации тем людям, которых оставлю с вами. Это вопросы обеспечения и вашей и моей безопасности. Итак...

– Что бы вы хотели услышать?

– Все о вас. Кто вы, что вы, какой вы?.. Где учились и как, чему научились и чего достигли. Семейное положение и дружеское окружение. Привычки, манеры. Короче, все, как вы это сами видите. Это не всегда бывает верно в последней инстанции, но я не имею возможности собрать о вас более подробные посторонние данные, поэтому вынужден удовлетвориться единственно вашим собственным мнением.

– Я художник и славист-любитель... – начинает рассказ Циремпил. – Первое – это моя профессия согласно диплому, но успехов я на этом поприще не достиг. Таких художников, как я, тысячи. А мне, как и всякому творческому человеку, хочется быть единственным. Из-за невозможности этого я холодно отношусь к своей профессии. Что касается второго, то это мой основной интерес. Я специализируюсь на дохристианском славянском и даже праславянском алфавите... Многие не признают вообще существование у славян своей письменности до Кирилла и Мефодия, но последние научные данные говорят о том, что, вероятно, древнегреческий алфавит был заимствован у праславян. По крайней мере, это утверждают индийские ученые. Вы же знаете, что индусы, как и иранская группа народов, имеют со славянами общие арийские корни. Вероятно, даже гиперборейские корни, хотя легенды о гиперборейской цивилизации, которую еще зовут Арктидой, покрыты таким же туманом, как легенды о цивилизации Атлантиды и Лемурии.