За обиду сего времени

Но, главное, негоже почивать на лаврах. Вы освободили один город – Кинсейл. Да, через него многих вывозили в Новый Свет – на каторжные работы, от которых большинство поумирало бы за считанные месяцы, а многих добродетельных женщин заставили бы заниматься продажной любовью. Но теперь англичане будут их транспортировать через Корк и Голуэй, Уотерфорд и Белфаст – в Ирландии много портов. И, одновременно, попытаются восстановить контроль над Кинсейлом. Именно поэтому вам негоже останавливаться – идите вперёд до тех пор, пока Ирландия не станет свободной! А те, кто попытается договориться с оккупантом за вашей спиной либо выйдут из борьбы, чем они лучше Иуды, продавшего Спасителя за тридцать сребреников? Иуда-то потом понял, что он натворил, но было уже поздно…

А Россия, и Русская Америка в частности, будет вашим другом. И я надеюсь, что в скором времени смогу вернуться на сей благословенный остров и посетить его монарха, – тут я посмотрел на Ао, – и всех вас, живущих в процветающей, мирной, и единой Ирландии.

На этот раз никто на колени не встал, но Ао неожиданно низко мне поклонился, а за ним – и вся площадь. А потом был банкет в одном из помещений Рынка. Конечно, намного больше для этого подошёл бы замок Десмонд, либо бывший кармелитский монастырь. Но замок служил тюрьмой для "политических" – именно там содержались те ирландцы, которых собирались либо казнить, либо выслать в Новый Свет под особой охраной, на верную смерть. А в монастыре англичане сделали пересыльный пункт для ирландских "переселенцев", чья судьба должна была стать лишь немногим лучше "политических". Там содержалось более трёх тысяч человек, спавших вповалку на каменных полах церкви и многочисленных зданий. Многие были простужены, кое у кого, судя по всему, был туберкулёз, и наша медицинская команда делала всё, чтобы, после раненых в форте Джеймс, помочь и этим несчастным. Тем более, что уходить нам нужно было уже ночью – хотелось перехватить англичан ещё до Проливов.

Ещё запомнился разговор с отцом Павлом, католическим священником, которого точно так же держали в замке. Его заинтересовало… православие. Хорошо ещё, что меня в детстве в воскресной школе заставляли зубрить десять отличий в нашей доктрине. Выслушав их, он задумался:

– Слыхал я, что именно так верили и наши предки, пока их не заставили подчиниться Риму в двенадцатом веке. Кстати, священникам было разрешено жениться до середины тринадцатого века, а последние женатые священники упоминаются в хрониках в начале пятнадцатого. А как с этим у вас?

– У нас священник, как правило, женат, но должен жениться ещё до рукоположения в иподиаконы. Церковь предпочитает женатых священников, которые лучше понимают проблемы своих прихожан. Зато епископы всегда из монахов – и поэтому в браке не состоят, хотя иногда священники постригаются в монахи после того, как становятся вдовцами.

– Хотелось бы поближе познакомиться с вашей доктриной, и поговорить с кем-нибудь из ваших священников.

– У нас, увы, на борту сейчас священника нет – наш корабельный батюшка остался на Бермудах. Но на обратном пути у нас будут священнослужители на борту. Попробуем зайти в Кинсейл.

– Был бы вам очень благодарен. И, полагаю, многие мои коллеги тоже.

После банкета, мне подарили древний золотой крест и драгоценную книгу десятого века с великолепными иллюстрациями и рукописными комментариями на древнеирландском на полях. Я сначала отнекивался, но потом пообещал передать книгу в музей Росса. Крест же меня просили носить на теле – если б они знали, что он далеко не единственный.

А вот от провианта я сумел отказаться – мол, вам нужнее. Пришлось взять лишь десяток бочек пива ("чтобы вы знали вкус настоящего эля", как сказал мне Ао) и два бочонка виски. Кроме того, у нас появились новые пассажиры – десяток женщин с детьми, которые просили меня доставить их в Англию.

Около четырёх часов утра, на борт вернулись измождённые медички. А ещё через полчаса "Победа", успевшая развернуться, пока я пьянствовал в городе, дала прощальный гудок и ушла на восток. Следующая станция – Дувр…

9. Пожары

Времени было мало – мы хотели как можно быстрее оказаться на Балтике. Поэтому по дороге на Дувр мы практически не останавливались. Два раза видели вдалеке военные корабли под английским флагом – впрочем, их путешествие на этом заканчивалось, уничтожали мы их издалека. Конечно, мне хотелось спасти кого-нибудь из моряков, но, пока бы мы дошли до места гибели корабля, пока бы выловили тех, кто не погиб вместе со своим судном, они бы давно умерли от переохлаждения. Здесь было Ирландское море, а не Карибское, температура воды в начале апреля – градусов восемь-девять. Но за души погибших мы молились каждый раз.