За огненной чертой

Лазовцы сдержали клятву и в ближайшие дни нанесли врагу серьезный удар. А случаи для стычек предоставлялись почти ежедневно. Захватчики и их наемные помощники по-настоящему не представляли, сколько в лесу партизан, считали, что нас единицы, и обнаглели. С каждым днем группы врагов проникали все дальше в лес. Этого мы стерпеть не могли: лес — наша вотчина, да и период временного затишья кончился.

Однажды гитлеровцы дошли почти до штаба полка. Очевидно, их вел местный полицейский, хорошо знавший лес. По пути они натолкнулись на госпиталь. Бывшие в госпитале за старших Черкасов и военврач 2 ранга Флоренский растерялись и отошли в лес, покинув раненых. И здесь произошло непредвиденное. Наш австриец Леопольд Фейсель бросился за пулемет и начал поливать огнем наступавших фашистов. Ему помогали выздоравливавшие раненые. Вскоре на помощь примчались бойцы штабной роты во главе с Володей Присовским. С другой стороны ударил Сережа Голиков, отважный разведчик из батальона Пялова. Враги не только вынуждены были бежать, но и потеряли много убитыми и ранеными.

О героическом поступке Леопольда немедленно узнали все партизаны. Казубский и я сейчас же направились в госпиталь. Прежде всего в присутствии раненых и партизан штабной роты и 3-го батальона мы поблагодарили Фейселя за верность и решительность. Казубский обнял и поцеловал его. Австриец так расчувствовался, что прослезился.

Затем стали разбираться, почему Черкасов, Флоренский и другие, которые обязаны были защищать раненых, покинули боевой пост. Разнос Черкасову был страшный. Он стоял, понуря голову, готовый провалиться сквозь землю. Прежде чем принять решение, Казубский посоветовался с ранеными партизанами.

— Черкасова простить нельзя, — сказал командир полка. — Он заслуживает смерти. Решайте, товарищи, сами.

В прошлом Черкасов хорошо сражался с врагом и имел большие заслуги. Партизаны знали это и единодушно выступили против смертной казни.

На второй день в госпитале и во всех подразделениях полка был зачитан следующий приказ:

Приказ № 88

1.7.1942 г. Мутищенский лес.

Обстановка усложняется, противник проникает в лес. Приказываю:

1. Усилить охрану, оборону постов. Комбатам лично расставить засады на дорогах, просеках. Не допускать проникновения немцев в лес. Кто оставит без разрешения засаду — будет расстрелян.

2. За плохую охрану госпиталя военврачу 2-го ранга Флоренскому, комиссару Черкасову, командиру охраны Михайлову объявляю строгий выговор с предупреждением.

Предупреждаю, за подобный поступок в будущем — расстрел...

3. Назначить командиром госпиталя Шанина С. И.

4. Со всеми партизанами провести беседы, подняв боевой дух каждого бойца и боеспособность подразделений в целом.

5. Приказ довести до всех бойцов.

Командир полка майор Казубский

Военком батальонный комиссар Юденков

Нач. штаба майор Хотулев

Помимо мер по усилению бдительности в полку были осуществлены и другие мероприятия. В частности, были заминированы все дороги, тропинки, танкодоступные места. Каких только сюрпризов не подготовил фашистам наш начальник инженерной службы инженер Иван Степанович Андрианов! Тут были и минные поля, и фугасы, и специальные приспособления на ветвях деревьев, у самой дороги. Стоит зацепиться за тоненькую проволочку, протянутую через дорогу, как на ветвях взрывается мина или фугас.

И. С. Андрианов был вообще замечательным мастером своего дела. Весной 1942 года нам никак не удавалось взорвать большой мост через Десну на шоссе Москва — Варшава недалеко от районного центра Екимовичи.

И вот там, где мы не могли решить задачу всем полком, ее просто и без потерь решил Иван Степанович, предложивший осуществить взрыв при помощи мин с часовым механизмом, пущенных на плотах под мост. Он точно рассчитал скорость течения воды, силу ветра, расстояние до моста. Предварительно было проведено несколько репетиций. Затем партизаны изготовили три небольших плота, на каждый погрузили килограммов по сто взрывчатки. Ночью плоты бесшумно подвели к расчетной отметке, метрах в ста от моста, и через определенные промежутки времени стали пускать их вниз по течению.

Нам очень пригодилось, что плотов было именно три. Река у моста, оказывается, была перегорожена кольями, опутанными колючей проволокой. Взрывом первого плота разметало все препятствия на пути к мосту. Саперы во главе с Иваном Степановичем находились в это время в укрытии. Андрианов очень тревожился, что от детонации полетят к чертовой матери и остальные плоты. Но получилось просто здорово: взрывы второго и третьего плотов не только снесли мост, но и уничтожили его охрану. Движение к фронту по шоссе Москва — Варшава прекратилось на несколько дней.

И это только один эпизод из боевой практики Ивана Степановича. К глубокой печали всех партизан, вскоре после создания сплошных минных полей в лесу Иван Степанович подорвался, разбирая немецкую мину с секретом. Мы похоронили нашего дорогого друга в Мутищенском лесу. Ушел из жизни еще один хороший человек, беспощадно и с большим искусством боровшийся против врага.

* * *