За оградой есть Огранда

— А ты откуда знаешь? — ревниво поинтересовался Антошка. — Тоже перед свадьбой невесту спасал?

— Друзья рассказывали. Я еще погулять хочу.

Погулять Иванов тоже был не против, но и жениться на Василисе хотелось без памяти. Ничего не поделаешь: любовь! Оставалось утешаться тем, что, как истинный витязь, он будет обязан и дальше ездить совершать подвиги, а где подвиги, там обязательно есть и женщины. Как же иначе?

Но все это было в будущем, героически ясном, хотя и покрытом сплошным туманом. А до него требовалось как-то прожить настоящее. Не в том смысле, что Иванову угрожала какая-то опасность. Плох тот герой, который переживает из-за откровенной ерунды. Нет, возникшая проблема была гораздо серьезнее. Полученная рана начисто лишила Антошку возможности ездить верхом, да и пешком он мог ходить разве что с огромным трудом. Крылья же не растут даже у самых прославленных героев, и потому добраться до Кощея, Василисы или хотя бы до ближайшего госпиталя стало практически невозможно.

Будь Иванов один, он обязательно бы завыл от несправедливой обиды, нанесенной ему судьбой, но его окружали настоящие воины, которые без лишних слов поняли все его затруднения.

Дружина Полкана шла в превентивный набег на коварных кочевников и потому тащила за собой шесть больших телег под грядущую добычу. Добычи пока было — кот наплакал или, скажем, комнатная собачонка, и места имелось хоть отбавляй.

О том, чтобы отпустить одну из телег вместе с Антошкой и сопровождающим на поиски Кощея, разумеется, не могло быть и речи. Иванов прекрасно понимал героическую романтику Огранды и знал всю невозможность подобного хода. Какой же настоящий мужчина покинет товарищей накануне решающей минуты дележа ради того, чтобы увести раненого? Да и как отослать телегу, а потом грызть себе локти, пытаясь разместить на оставшихся хотя бы наиболее ценное? Подобный акт был бы предательством высоких идеалов спасителей человечества и стал бы вечным укором совершившим его героям, оказавшимся недостойными своего высокого призвания.

Потому Иванов даже не заикался об этом. Конечно, вызволение Василисы откладывалось на некоторое время, но зато его можно было употребить с явной пользой. Рану подлечить, чтобы хоть рядышком с разлюбезной невестой посидеть, заодно соседям помочь в их справедливой борьбе с нависающей угрозой. Да и кочевникам отомстить за нанесенную обиду, с лихвой взять с них должок кровью, золотом и всем их награбленным добром.

И только случайных благородных и благодарных красавиц спасать не хотелось из-за ранения. В другой раз как-нибудь, а пока Антошка был согласен обойтись парой мешков со звонкой монетой или сундуком с драгоценностями. Мужчина должен не зарабатывать, а отнимать, и именно в этом заключается главное отличие героя от простого человека.

И не надо говорить, что это очень просто! Неблагодарные людишки, не говоря уже об откровенных врагах, отнюдь не пытаются исполнить свой долг по отношению к герою. Напротив, они вовсю стараются сжить его со света или, на худой конец, абсолютно не хотят делиться добром.

Между тем на какие только жертвы не идут благородные воины! Вдали от дома и семьи, при отсутствии комфорта они едут на свой возвышенный подвиг, и хорошо еще, когда в седле, а если животом да на телеге?

Последнее, как очень быстро убедился Антошка, было не менее мучительно, чем пресловутая дыба. При отсутствии дорог и рессор путь превращался в страшную пытку. К первому запоздалому привалу Иванов походил на полутруп, когда же небольшой отряд встал на ночевку, жизни в богатыре не осталось ни на грош. Не нашлось даже сил покинуть свою передвижную юдоль страданий, и Антошка задремал в той же позе, что и ехал.

Он спал, и ему снился непрерывный кошмар, будто езда по степи все еще продолжается и так будет длиться, пока они не обогнут шесть раз подряд земной шар. Откуда взялась цифра шесть, сказать было невозможно. Не говоря уже о том, что, несмотря на полученное образование, в глубине души ни в какую шарообразность Земли Антошка не верил и был втайне убежден, что на самом деле она плоская, хотя и не в форме чемодана.

Проснулся Иванов от боли, но не в ране, а в затекших руках и ногах. Пришлось кое-как встать и немного походить рядом с телегой. Когда же отпустило, Антошка вспомнил о пропущенном ужине.

Дело было серьезное. Как ни хотелось поспать немного подольше (было еще совсем темно), однако оставаться голодным не годилось. Богатырь едва доковылял до обозначенных углями остатков костра, и вырванный из полудремы часовой, тихонько поругиваясь, помог найти остатки ночного пиршества. Антошка поел да и завалился рядышком с дежурным. В телеге, конечно, было помягче, но там все слишком напоминало о мучительном путешествии, да и все равно весь день предстояло опять провести в этой передвижной камере пыток.

Следующий день прошел так же. как предыдущий. Бескрайние просторы, бесконечные ухабы, безжалостное солнце, беспокоящая пыль, а хуже всего — полное безлюдье, превращающее набег в бесполезное занятие.