За Отчизну (СИ)

Ратибор, который во все время разговора чувствовал себя очень неловко, зная, что дело так или иначе коснется его и что сейчас решится его судьба, не выдержал и незаметно улизнул во двор.

Никто из присутствующих, кроме Штепана, не заметил его бегства. Божена между тем стояла перед Войтехом и, догадавшись по озабоченным лицам Войтеха и других, что ее собираются спрашивать о чем-то важном, заволновалась и смутилась. Войтех же, сдвинув брови, обратился к ней:

- Пан Ян захотел узнать, как ты намерена распорядиться в дальнейшем своим приданым, что за тобой дает наш дорогой друг и твой благодетель Ян Краса.

Божена молчала, делая героическое усилие собраться с мыслями, но в ее голове в этот момент все смешалось. Ее глаза встретились с лукавым взглядом Раечки: та незаметно для других выразительно мигала ей, стараясь этим ободрить растерявшуюся подругу.

Неожиданная помощь пришла к Божене в лице пана Микулаша.

- Слушай, девушка, не робей и не пугайся. Дело простое: мы все живем общиной, для которой отдаем все, что у нас есть, а если придется, то и нашу жизнь. Так вот, брат Ян и спрашивает Войтеха, желаешь ли ты стать воистину сестрой нашего братства или, может быть, ты пожелаешь жить так, как живут все люди там. - И пан Микулаш махнул рукой в сторону. - Воля твоя: желаешь - можешь свое приданое внести как свою лепту в кассу общины; желаешь - можешь сохранить его за собой, как твою собственность, и не входить в общину таборитов. Никто не хочет вмешиваться в твою жизнь.

Божена собралась с духом и чуть слышно проговорила:

- Я желала бы, чтобы мое приданое пошло Табору. Люди за наш Табор умирают - можно ли говорить о каких-то деньгах!

- Двадцать коп - это для нее "какие-то деньги"! - проворчал Войтех.

Ян Жижка, в свою очередь, обратился к Войтеху и Текле:

- Мне кажется, самое разумное будет поступить таким образом: если Божена желает отдать свои двадцать коп грошей Табору - мы препятствовать ее воле не станем, но зато, когда наступит время ей идти под венец, община позаботится о ее будущем.

Войтех удовлетворенно закивал головой. Предложение Яна Жижки, видимо, всем пришлось по душе.

- Я вижу, что Войтех и Текла довольны, Божена тоже, но недовольным остался я.

- Вы, пан Ян? - с испугом вскрикнул Войтех. - Но, ради бога, чем же?

- А тем, что ты обидел моего хорошего сотника и верного таборита Ратибора.

- Я обидел Ратибора? - в полном недоумении пролепетал старик. - Да когда же и чем? Хоть четвертуйте меня, не понимаю! Эй, Ратибор, чем я тебя обидел, сынок?

Тут все заметили, что Ратибора в комнате нет.

- И что ты зря мучаешь Ратибора и Божену? Зачем ты из ложной гордости и излишней щепетильности отказал им в счастье? Теперь, я думаю, у тебя вовсе нет повода бояться, что твой сын женится на богатой невесте. Правда ведь?

Войтех ожесточенно теребил бороду и молчал, низко наклонившись над столом.

- Войтех, это будет первый брак в нашей таборской общине, брак по обряду чаши. Грех препятствовать ему, - вмешался Коранда.

- Что ж, наш кнез, как говорится, попал в самую точку, - снова прогудел низкий бас Микулаша. - Право, Войтех, скажи спасибо, что у тебя такой послушный, словно ягненок, сын. Я знаю таких, что не поглядели бы на то, что ты отец, а взяли бы да окрутились у первого встречного попа.

- Лучшей пары и не найдешь, хоть сто лет ищи! - вставил свое слово и закадычный друг Войтеха медник Марк. - Зря ты, Войтех, упрямишься.

- У Божены ни отца, ни матери, а дядя в отсутствии. Ты, Войтех, сейчас заменяешь ей отца. Вот я, Ян Жижка из Троцнова, напрямик тебя спрашиваю: согласен ли ты отдать руку своей воспитанницы Божены Пташки сотнику таборитов Ратибору Дубу, сыну славного пражского оружейника Войтеха Дуба?

Войтех вздохнул и, не отвечая на слова, обратился к Текле:

- Жена, ты слышала, пан Ян Жижка сватает за Ратибора нашу Божену.

Текла стояла взволнованная, сложив на груди руки и сурово поджав губы; она укоряюще заметила мужу:

- Если бы обычай не велел мне почитать тебя как мужа, я бы сказала тебе все, что накопилось у меня на сердце, глядя на Божену и Ратибора. Кабы не твое воловье упрямство, давно бы сыграли свадьбу, да какую славную!.. Хоть ты и первый в Праге оружейник, муж, а в этих делах словно слепой в огороде.

Войтех не привык слышать от Теклы подобных речей, особенно при посторонних.

- Хватит, жена! - насупившись, оборвал он Теклу и поднялся с лавки. - Вы, пан Ян, конечно, не примите в обиду слова старика, но отчего пришло вам на ум толковать об этом деле при всем честном народе? Разве нельзя было это как-нибудь... скажем, наедине поговорить да обсудить, что и как? - В голосе Войтеха звучала затаенная обида.

- Не обижайся, старина, - мягко возразил ему Ян Жижка, - все мы здесь как одна семья. А с другой стороны, не скрою, хотелось мне, чтобы наша община узнала, что для Войтеха лучше родного сына сделать несчастным, чем взять чужие деньги. Хочу, чтобы это было хорошим примером для всего нашего братства. Но все-таки за тобой слово, Войтех. - Ян Жижка прищурил свой единственный глаз.

Старик перекрестился и сказал твердо, как будто отдал команду: