За пеленой тысячелетий

-Вы все сейчас увидели, что нас поддерживают боги, а значит, мы непобедимы. Повелеваю каждому племени выставить столько воинов, сколько возможно. Также повелеваю доставить, кто сколько в силах: кто пять, кто десять всадников на своем хлебе и жаловании, другой же, если может, то и большее число, иной — тяжеловооруженных или пехотинцев, сколько может, а самый бедный только самого себя. Так же повелеваю послать за помощью к соседним племенам, и вместе мы выстоим.

Она говорила долго. Тщательно подбирая каждое слово и вселяя в людей уверенность, которую после знамения в шатре, обрела сама.

Ещё долго после того, как царица скрылась в шатре, слышался возмущённый говор над толпой.

Гнур и Канит возвращались со схода вместе, благо их стойбища находились недалеко друг от друга. Оба их племени входили в один племенной союз, и верховным вождём был Ишпак, вёдший свой род от самого Калаксая, одного из сыновей Таргитая. Ишпак был мудрым и дальновидным вождём. Пятнадцать лет назад он сменил своего брата, Армапифа, погибшего в схватке с медведем. Благодаря его политике, племена, входившие в союз, с каждым годом становились всё более крепкими и сплочёнными. Множились стада, вскормленные на обильных пастбищах. Население постоянно росло, в кибитках подрастали будущие воины, на страх своим врагам. Некоторые чужие роды просили разрешения перейти под руку вождя Ишпая, но на это могла дать согласие только царица. Она медлила, боясь внести сумятицу и непонимание между племенами и родами.

-В Томирис вселилась великая Табити. Сам Саурмаег подтвердил это, - проговорил Гнур, старательно обходя лужи.

Вчера небеса неизвестно за что прогневались на них, и на степь обрушился настоящий ливень, уже давно не виданный в этих краях. Ещё до сих пор с некоторых кибиток капала вода. Женщины племени были заняты просушкой домашнего скарба.

-Да теперь наша царица стала ближе к богам, - согласился Канит. - Да охранят они её в многотрудном деле, которое она задумала. Надо готовить воинов. Сколько ты можешь выставить?

-Да сотен восемь, девять, наверное, смогу, - подумав, ответил Гнур.

-Конных? Пеших?

-Да, считай половину наполовину. А ты?

-И я столько же.

-Добре. Надо постоять за общее дело.

Они разошлись по своим стойбищам. Такие разговоры велись во всём городище. Люди были взбудоражены предстоящей войной. Хотя скиф и привык всю жизнь воевать, но сейчас он был призван защищать родные кочевья. Это совсем другое, чем уходить в набеги на чужую землю.

Только два человека во всём стане вели разговоры отличные ото всех. Камасарий и Аргота заперлись в шатре последнего, плотно задёрнули полог и вели неспешный и негромкий диалог.

-Этот старый дурак, Саурмаег, совсем из ума выжил. Провозгласил Томирис равной с богами... Не бывать этому, - Аргота ударил кулаком по небольшому, резному столику. Нежно звякнули золотые кубки.

-Тише, Аргота, - Камасарий опасливо покосился на вход. – Услышит кто-нибудь, да донесёт царице. Не сносить нам тогда головы.

-Ты никак боишься, ардхорд (друг-побратим у древних скифов)? - Аргота жёстко усмехнулся.

-Не боюсь, а опасаюсь, – Камасарий понизил голос до шёпота. –Что касается Саурмаега... Мне верные люди докладывали, что не один воз въехал к нему на подворье. И сопровождали его люди Томирис. Потом он провёл очень много времени в шатре царицы.

-Вот там они и сговорились. Теперь её так просто не возьмешь, все племена пойдут за ней. Как же, воплощение великой Табити, - Аргота хотел сплюнуть, но сдержался. Боги разгневаются, а это сейчас ни к чему. Но все равно он был очень зол, и это чувство требовало немедленного выхода. Он вскочил и заходил по шатру.

-Что будем делать? – Камасарий следил за мечущимся побратимом.

Они стали побратимами, когда им обоим минуло по десять зим. В торжественной обстановке, где присутствовали все воины обоих племён, в чашу с вином друзья примешали капли своей крови. Потом каждый погрузил в чашу меч, стрелы, секиру и копье. Затем, вначале Аргота, а потом Камасарий обратились с молитвой к богам и произнесли клятву, после чего вместе со знатнейшими людьми племени, которые выступали свидетелями этого обряда, выпили содержимое чаши. С той памятной минуты они поклялись никогда не расставаться и действовать всегда сообща. Изначально среди друзей-побратимов впереди шёл Аргота, а Камасарий, отличавшийся трусливым характером, старался с ним не спорить и во всём потакать.

-Что делать? - Аргота резко остановился напротив Камасария, так что тот вздрогнул. – Я знаю что. Пошлём верного человека к царю мидян. Когда царица встанет против персов, мы своих людей уведём и оставим её один на один с Киром. Посмотрим, много ли она тогда навоюет.

-Пойдёт он на это?