За пеленой воображений (СИ)

*Тийверналлы — птички, расцветкой больше напоминающие павлинов, а так — классических жар-птиц. Хвостики длинные. В мире, где обитают, считаются приносящими счастье.

Чтобы все тут понимали: ещё вчера я видела эту главу иначе)0))

Надеюсь, ничей мир не перестанет быть прежним настолько, чтобы меня покусать хд

Если мало описаний — тыкните Г_Г

Писала быстро.

========== Эпилог ==========

После возвращения части памяти легче не стало. Скорее, наоборот. Недаром я был так уверен, что нам вернули её с определённой целью и будут ждать отдачи.

Всю последующую неделю я так и не смог даже заглянуть в своё поместье, не то что показать его Итале. Да и эта мысль вскоре вылетела из головы, пусть и временно. Королева Флергии явно была в замешательстве, хоть и достаточно умело это скрывала. Я лишь убедился в том, что Киараль была права насчёт неё. Во всём. На предложение укрепить мирный договор моим союзом с её младшей дочерью правительница не ответила отказом, однако в восторге тоже не была. Пока что оставалось только гадать, каковы её истинные цели и кто она на самом деле.

Иранна без каких-либо споров согласилась возместить нанесённый эльфийскому народу ущерб. Были выделены деньги на восстановление жилищ приграничников — над чем я долго и нервно смеялся, поскольку знал, кто строил дома на деревьях и каким образом, — и на материальную компенсацию родственникам погибших. Разумеется, легче последним от этого не стало, но большего королева дать и не могла, даже если бы хотела. Впрочем, этого хватило, чтобы кархейн* не стал вмешиваться в сложившуюся ситуацию.

Несмотря на обещание, главная заноза всей моей этой жизни показываться не спешил. Да и думать о нём, как раньше, я уже не мог. На днях, пока мы с Италой возились с политическими делами, в мою сумку непонятным образом попал кристалл посланий. Первой мыслью было то, что стоит наложить защитные чары и на сумку. Но потом эта мысль забылась.

Вдали ото всех — и от Италы в том числе, — я активировал кристалл и хмуро задумчиво слушал негромкие слова того, кто раньше одним напоминанием о себе выводил меня из равновесия.

— Я помню свои обещания и не нарушаю их. Мы встретимся. Не сейчас. Пока у вас и так делишек немало. И когда ты уже не будешь так жаждать порвать мне и второе ухо, объясню подробнее. А если коротко: дело было в проклятии, которое пытался использовать мой отец и которым сам же и огрёб. И навредил этим не только себе, а всему роду. Интересное, кстати, проклятие. Когда созреешь, расскажу о нём.

Под конец этот паршивец хитро подмигнул, а затем его образ развеялся. И появились буквы. Мелкие и — я знал — видимые лишь мне.

Она жива. Спасибо.

Я ещё некоторое время смотрел на призрачное сообщение, пока оно так же не растворилось в пространстве. Тогда словил себя на том, что пусть и не особо жалею об испорченном ухе и раненой ноге, но спешить убивать никого не намерен. По крайней мере пока. Вдруг проклятие и впрямь полезным окажется. Впрочем, после этого не мог отделаться от мысли, что предал свою семью. Думал сходить к могилам, но времени никак не хватало.

Все были взбудоражены новостью о грядущей церемонии заключения союза. Даже больше, чем я с Италой, кажется. Она упорно делала вид, что всё в порядке, но сложно было не заметить: будь возможность, послала бы все эти церемонии к демонам. Или ещё подальше. Пусть и сама была за то, чтобы всё было по эльфийским традициям.

В день празднества солнце спряталось за облаками, лишь изредка пробиваясь сквозь густую листву Fеhret-Teriaval** и озаряя ступени, ведущие к священному месту эльфийского города. Впрочем, ни меня, ни Италу это не огорчило. Сотворённое дриадами-мастерицами платье и вправду казалось живым и делало свою обладательницу похожей на неосязаемую нимфу-хранительницу, способную в любой момент растаять в воздухе и ускользнуть ветром меж деревьев. Уверен, такая мысль посещала Италу, но она старалась искренне улыбаться собравшимся на площади эльфам. И при этом идя рядом со мной мимо них крепко вцепилась в мою руку. Благо, этого никто не заметил.

«Порвёшь мне так скоро одежду, радость моя», — ненавязчиво подметил я по ментальной связи. И тут же получил волну возмущения в ответ.

«Не тебя тут проверяли на невинность и чистоту, молчал бы лучше», — огрызнулась «нимфа». Выражение лица оставалось неизменно приветливым, но на самом деле она не только злилась, а и — надо же — смущалась. Всё же от Иланы в ней осталось немало.

Я не удержался от тихого смешка, за что тут же получил туфелькой по ноге.

Когда мы наконец вошли в храм, стало намного тише. Но не спокойнее. Храм Сийланы был у подножия главного древа города и являлся его частью. Стены, пол, и потолок были живыми и пропитанными Силой. Внешне он напоминал своеобразную пещеру, сплетённую из корней и веток. Освещался в основном священным источником и несколькими магическими сферами.