За переливы

Делиль де ля Кройер вздрогнул. Он ожидал, что Беринг, пригласивший его на консилиум, начнет с похвал заслугам их фамилии, которая принесла географической науке России если не славу, то, по меньшей мере, уверенность в точных картах, которые составлял его родственник, профессор санкт-петербургской академии Жозеф Николя Делиль.

Карта трубкой лежала у него на коленях. Профессор, прежде, чем развернуть ее, взмахом сдвинул в сторону чернильницу, стопку бумаги, перья (одно упало под ноги Берингу, и тот, вставая, наступил на него — раздался неприятный треск).

Офицеры не ожидали такого начала — стулья были отставлены с шумом. Беринг поморщился.

Все наклонились над картой, которая с этого часа становилась их судьбой.

Вот, немного южнее Камчатки, богатейшая земля Жуана да Гамы.

Ее никто из русских мореплавателей не видел, и сейчас она грезилась Атлантидой, которая принесет России славу и пополнит своими богатствами ее казну.

Но главное — Америка. Западное побережье великого континента обозначено неуверенной тонкой линией — белое пятно, и его прикрыл сейчас крепкой ладонью капитан Чириков, как бы давая всем понять, что и здесь побывают моряки флота российского.

Астрономии профессор, хмыкнув, попросил убрать руку с карты, ибо капитан-командору неудобно ее рассматривать: не правда ли, господин капитан-командор?

Беринг сделал вид, что не заметил бесцеремонности астронома, но ему и не польстила его угодливость: француза, как ни прискорбно, в экспедиции никто не любил. Всеми силами Беринг старался сохранить единство перед таким труднейшим плаванием, поэтому спросил мнение Чирикова о карте и курсе скорее для приличия, чем для совета: он, начальник экспедиции, будет придерживаться, конечно же, указаний Сената, «чтоб в вояж сперва шли по предложению и мнению профессора Делиля». Астрономии профессор, зная предубеждение Чирикова к его карте, напрягся, взъерошился, готовый защищать карту, имя Делилей, а также напомнить еще раз, что Сенат наделил его особыми полномочиями. Ведь не зря карта хранится у него! Хочет или не хочет господин капитан Чириков верить в достоверность карты, однако он все равно подчинится Берингу — в этом де ля Кройер не сомневался. И пусть Чириков приводит любые доводы…

Офицеры ждали, что Чириков вспылит, и каждый из них готов был принять одну из сторон, но Чириков начал уверенно и твердо:

— Нам, господа, предоставлена возможность убедиться (он указательным пальцем левой руки обвел землю Жуана да Гамы) в существовании сей земли. Мы это сделаем. Однако, уточнив рассуждения профессора астрономии де ля Кройера о земле Жуана да Гамы, мы должны показать подлинные берега Америки.

— Но прежде, господа, земля Жуана да Гамы, — подчеркнул Беринг и сел в кресло.

Так и решили: от гавани св. Петра и св. Павла держать поначалу курс зюйд-ост-ост по правому компасу (к земле Жуана да Гамы), идти до 46 градуса северной широты. Если земля не найдется, то, видит бог, непременно от той широты иметь курс норд-ост до тех пор, пока не увидится американский берег.

Командор остался доволен консилиумом и, уже поздно ложась спать, заметил про себя, что, если господь будет милостив к нему, он прибудет в Петербург в большом почете. Впрочем, продолжал он рассуждать далее, на сердце неспокойно, но это от дальности с семьей, усталости (а усталость все чаще давала знать); тут же подсказал сам себе: не забыть послать матросов для сбора черемши, самая ранняя должна быть, ее употреблять в пищу всем чинам от предупреждения цинги.

Май выдался холодным, с частыми туманами, беспрестанными дождями; тучи ползали по горам, на которых примостились казармы, дома офицеров и склады экспедиции. Впрочем, на противоположной стороне гавани горы редко и в лето оставались без снега.

Пакетботы грузились. Шлюпки сновали между берегом и судами, доставляя на борт балласт, воду в бочках, дрова, провиант, порох.

Беринг торопил с выходом в море. Ему никак не давала покоя земля Жуана да Гамы, которую надо во что бы то ни стало отыскать перед следованием к Америке. А тут еще дубель-шлюп «Надежда» задерживался в Большерецке: он должен, наконец, привезти оставшееся экспедиционное снаряжение, запасы муки и крупы.

Однако к 25 мая усилиями обеих команд двухмачтовые пакетботы полностью подготовлены к морскому вояжу. И в этот же день на шлюпке Беринг прибыл на борт пакетбота «Св. Павел».

Команда выстроилась. Беринг смотрел каждого матроса по списку, остался доволен, о чем и сказал капитану Чирикову.

Когда капитан-командор спустился в шлюпку, с судна раскатисто крикнули пятикратное «ура», на что троекратно ответствовали из шлюпки.

«Св. Павел» должен был уйти из гавани первым и ждать корабль Беринга в открытом море.

Теперь все зависело от погоды. А вахтенные отмечали в журналах то «холодно», то «облачно».

И лишь 4 июня 1741 года «Св. Павел», едва завидев солнце и поймав попутный ветер, прошел мимо «Св. Петра» и следовал в море. Вскоре покинул Авачинскую губу и пакетбот Витуса Беринга.

Началось плавание к земле Жуана да Гамы.