За перевал (СИ)

Уткнулся носом в траву, закрыл глаза, не надеясь уже на сон вовсе — и вдруг увидел себя на совсем других лугах. В предгорьях Пелори весной, где искал в ручьях камни для работы, и где в его ладонях играл на свету Лаурелина мокрый обломок берилла из размытого месторождения, и он все переводил взгляд с молодой травы на этот радостный зелёный камень и не мог выбрать, что красивее. Но берилл точно был долговечнее.

Проснувшись, он до боли прикусил губу. Уж больно далеко это осталось… И все же этот краткий сон его взбодрил лучше, чем два прежних, словно выпил несколько глотков мирувора.

И глаза почти не слезились.

Вокруг трещали кузнечики, заглушая любые звуки. Солнце как раз начало клониться к западу.

— Поднимайтесь! — Приказал он, чувствуя неясное беспокойство.

Подозвал нандор, приложил ухо к земле сам, попросил их.

— Вблизи никого идущего нет, — сказал уверенно Ласэдин. — Только дальний стук копыт, это могут быть и дикие лошади.

— Поднимайтесь, — повторил Дагмор. — Если все будет хорошо, отдохнем в середине ночи. Хитуэн, сможем добраться до подножия Аглона к завтрашнему утру?

— Сможем, если сохраним скорость. — Хитуэн сидел возле Хромого и ощупывал его ногу, когда-то сломанную и сросшуюся неудачно. Эльгаэр как-то предложил сломать кости и сложить заново — Хромой отказался рисковать.

— Сильных целебных трав здесь нет, — сказал Куэлин. — Дурманных безвредных тоже.

«И лекарей», — не сказал никто вслух.

— Я смогу, — сказал Хромой, осторожно вставая. — Я не задержу никого.

— Тогда выступаем, — сказал Дагмор, обводя взглядом свой маленький отряд. Ему показалось — они взбодрились после короткого полуденного сна лучше, чем прежде от целого дня отдыха.

День был очень длинным. Хитуэна в голове отряда сменил Ласэдин, его ритм шагов был ещё легче, чем у синда, эльдар шли за ним как в танце, как в грезе, едва касаясь земли. Дагмор молча порадовался, что не встал впереди сам — ни лёгкости нрава, ни лёгкости шага он передать отряду теперь не мог, его дело другое. Солнце село, погасли сумерки, снова выползла луна, посеребрив луга — они шли и шли, позволив себе лишь короткий отдых после заката.

Остановиться Дагмор приказал, когда Хромой споткнулся и упал во второй раз.

Все опустились на землю, чтобы не упустить ни мгновения отдыха — а он прислушался — и медленно взошел на ближний холм.

Химринг вздымался слева все более высокими холмами, а справа и впереди застыла каменная волна Дортонионского нагорья. Каменный лоб Аглона между ними был виден замечательно. Не пройдет и трех стражей времени — окажутся у его подножия и начнут подъем.

Позади — ничего, кроме колыхания трав, даже следа отряда уже не разобрать.

К концу срока Хитуэн взобрался к нему, словно не хотел оставлять без присмотра.

— Дай им отдохнуть побольше, — сказал он. — Куда спешишь?

— Перейдем Аглон — отдохнем.

— Предчувствия — не твоя сильная сторона.

— Не моя, — пожал плечами Дагмор. — Мое дело довести всех живыми, а для этого нужно спешить.

— Зачем ты их мучаешь?

— В рудниках будут мучить хуже. Я наслушался о проваленных побегах. Нельзя давать себе пощады раньше времени, иначе — провал. Все, хватит.

— Ты сумасшедший…

— Я свободный сумасшедший. И они тоже будут свободны, а что думают обо мне сейчас, мне плевать.

— Как твое имя? Настоящее.

— Чем не нравится то, что знаешь?

— Слушай, Дагмор, — Хитуэн отчётливо скривился, — я не обязан это делать, но промолчать уже не могу…

— Хочешь, молчи. Я тебе не нравлюсь, и не обязан.

Хитуэн бросил быстрый взгляд по сторонам.

— Сам молчи и слушай. И Нариону скажи, воин сыновей Феанора.

— Ну?

— Я знаю, что случилось в Альквалондэ, — сказал Хитуэн сквозь зубы. — Уже все синдар знают. За Аглоном ничего хорошего тебя не ждёт. Как и всякого, кто убивал сородичей вместе с сыновьями Феанора. Вам запрещен вход в Дориат и окрестные земли приказом короля!

— А, — ответил он, привычно замыкаясь.

Догнало. Всё-таки догнало. И вопросы эти…

— На таком, как ты, кровь будет наверняка. В стороне ты не остаёшься.

— Не остаюсь. Зачем предупредил?

— Ты дерешься за моих сородичей. Там и здесь тоже. Имя Дагмор ты не из дома принес.

Он пожал плечами.

— Не из дома.

— Ты можешь уйти в Дортонион. Прямо сейчас.

— И оставить на полпути тех, с кем чуть не сдох в темноте? — Он оскалился. — Иди балрогу в задницу с такими идеями.

— Я не поручусь за твою жизнь.

Дагмор засмеялся, Хитуэн опустил глаза.

— Ну пожелай лёгкой смерти и попустись уже. Откуда узнали?

— Однажды… Лет семь назад об этом вдруг заговорили. Откуда идут известия, никто точно не знал, но первые рассказы вроде бы пришли через митримских синдар. Может быть, кто-то проговорился из нолдор, никто не знает, которого дома. А потом… Когда эти известия дошли до короля Тингола, к нему как раз приехал князь Ангрод, и король бросил ему в лицо обвинения в кровопролитии.

— Вот дурак, — спокойно сказал Дагмор, и Хитуэн, готовый продолжать, вскинул голову.

— Да как ты смеешь!

— Обвинил именно тех, на ком крови не было вовсе. Как ещё назвать? А дальше догадываюсь. Ангрод взвился в ярости и выложил ему все.

— Ты не из верных князя Ангрода…