За пять веков до Соломона (СИ)

— Все шутки шутим, на месте не сидим. Думаем, Уратиру сказочки рассказывает. Ладно, раз так хотите, отправимся на занятие в чистом поле. По практической науке выживания. Вперед!

Моисей с удовольствием вытянулся, вставая с колен, и весело запрыгал на одной ножке вслед за наставником, чья грузная фигура успела удалиться на двадцать локтей вперед.

Шли долго. Уасет остался далеко позади, а они все шагали под открытым небом. Только когда показалась старая заброшенная каменоломня, Уратиру подал знак остановиться.

Открывшаяся картина ничем не отличалась от других мест. Тот же желтый песок, те же отдельные пучки высохшей травы. Огромный котлован, откуда поколения рабов добывали глину да известняк для постройки храмов и дворцов. Только деревянные клетки, кем-то загодя установленные на глубоком дне, смотрелись странно, слишком уж выделяясь на желтом песке. Сквозь толстые прутья Моисей разглядел быстроногого гепарда и двух круторогих антилоп гну.

— Сейчас покажу вам главный закон выживания в мире, — сказал Уратиру, кивая на клетки. — Два животных одного возраста и равной силы будут спасать свои жизни от хищника. Вы просто смотрите, а потом расскажете, что поняли из увиденного.

Уратиру подал знак и помощники, резко дернув за длинные веревки, распахнули рывком все три клетки.

Сначала ничего не произошло. Моисей успел рассмотреть, как черная шерсть антилоп лоснилась на свету, редкие бороды белели, словно старческие седины, тонкие ноги переливались наверху буграми мышц, закрученные рога смотрели прямо в небо. Антилопы сбились в кучу, тела прижались вплотную друг к другу, глаза боязливо следили за гепардом.

Хищник не спеша потянулся, Моисей почти услышал, как захрустели передние лапы, огромная пасть медленно зевнула, обнажая желтые зубы с остроконечными клыками. Потом вес перенесся вперед, настал черед вытягиваться задней половине. Только после этого гепард припал к земле, уставившись на антилоп. Хищник лежал неподвижно, немигающий взгляд оранжевых глаз не сходил с гну. Только хвост пошевеливался лениво и вздрагивал иногда, выдавая напряжение мышц.

Вдруг одна из антилоп решилась, скакнула подальше и понеслась к противоположной стене глубокой каменоломни. Гепард только этого и ждал: тело выстрелило пружиной, и зверь сделал два прыжка за удаляющейся антилопой. Еще чуть-чуть и пришел бы конец рогатому зверю, но тут хищник, извернувшись в полете, кувыркнулся через спину и обернулся к стоящему позади гну. Гепард грозно зарычал, тело прижалось к земле, хвост, больше не таясь, принялся хлестать по бокам. Черная антилопа заволновалась, нервно задергалась туда-сюда, да только не было на дне укрытия от голодного хищника. Медленно-медленно гепард двинулся вперед. И так же медленно самец гну попятился назад, пока не уперся в отвесную стену.

Антилопа выставила вперед рога, голова грозно склонилась, да только гепард оказался проворнее — в одном стремительном прыжке миновал острые клинки противника и, вцепившись зубами в горло, завалил мохнатого зверя на песок.

Послышался хруст ломаемых костей, и у Моисея внутри все потемнело. Он закрыл глаза, чтобы не видеть, как кровожадный хищник раздирает на куски грациозное животное. И тотчас получил подзатыльник от строгого Уратиру — смотри, мол, и учись. Пришлось Моисею глядеть, как кровь из черного горла фонтаном хлещет, как гепард, перепачкав пасть в грязно-красный цвет, резвится словно котенок, отхватывая шмат пожирнее. Моисея мутило и выворачивало, но, сжавшись внутри, не смел отвести глаз от кровавого пира. Долго еще звучали в детских ушах бульканье порванного горла и хрип умирающего животного, сопровождаемые довольным урчанием огромной кошки.

— Что, отроки, уразумели вы из этого примера? — спросил Уратиру после того, как гепарда и оставшегося в живых гну посадили обратно в клетки.

Моисей только тут заметил, что Рамзес тоже белее камня известнякового стоит. Видать, и на него подействовало дикое зрелище.

— Моисей, отвечай первым!

— Видели мы, как гепард гну съел, — сказал он и подивился своему голосу — настолько высоко и неестественно тот звучал.

— Хорошо — это первое правило: все есть корм для кого-то другого. Трава для гну, гну для гепарда, а гепард сам, как помрет, для муравьев, насекомых мелких и червей земляных. Так, а теперь Рамзеса черед. А почему именно эту антилопу гепард выбрал?

— Потому что осталась стоять и легкой добычей ему показалась, — тихо ответил наследник трона.

— Отлично, — обрадовался Уратиру, — Достойная смена растет фараону. Правильно говоришь, царский отпрыск. Гну, который вперед побежал, проявил силу и решимость. А тот, что остался на месте — трусость и неспособность действовать. Вот и выбрал гепард слабого.

Солнце давно миновало зенит и уверенно катилось к закату, когда старый воин закончил урок: