За плечами XX век

В этой же роще несколько немцев, уже опрошенных. Уже не «языки», а пленные. Только некому этапировать их в тыл: все боеспособные в боях. И приходится пока что держать пленных в расположении штаба. Они сложили себе шалаш и в нем ночуют, а день проводят снаружи в ожидании своей дальнейшей участи. В утренних сумерках, когда в сырой осиновой роще все так призрачно, стоит мне показаться из блиндажа, как немцы, дожидаясь и уже наготове, принимаются имитировать джаз. Эти призрачные продрогшие немцы у шалаша, их «джазовые» ужимки, приветствия, подтрунивания над собой и мной, их попытки обратить на себя внимание, расположить к себе судьбу и просто согреться… Это теперь тоже навсегда со мной – не отвяжешься.

* * *

Колесо угодило в кювет, телега накренилась, поскакали пустые ящики из-под патронов. Проходивший младший лейтенант бросил вознице: «Эх ты, растопыря!» – и пошел дальше мимо.

– Вот как ругают меня, – сказал, почесывая затылок, возница. – По-всячески. На начальство я не обижаюсь.

* * *

Осень – самая тяжелая пора. Хлябь… Весенняя распутица хоть и забирает остатки сил, что и без того уже отняты осенью и зимой, но с весной надежда: придет лето. А за мокрой, грязной, холодной осенью – стужа.

* * *

Письмо в действующую часть:

«Пишу из глубокого тыла нашей родины, из госпиталя. По всему видать – задержусь. Не жалуюсь, но как подумаю, что вы двинете на запад и не остановитесь, пока Берлин не откроется, и все это без меня, так сделается такая скука на душе, поскакал бы до вас хоть на одной ноге.

Кто из нашего екипажа цел и заместо меня водит машину? Буду ждать сообщения. От делать нечего и для пользы расскажу новеньким, нехай прочтут, когда время будет.

Насчет маскировки. Учитывая болотистую местность, заботьтесь, чтоб замаскировать следы гусениц танка, не считаясь с трудами. Стоит "раме" обнаружить хоть танк или даже след его, как эта местность подвергается бомбежке. И там, где мы, танкисты, появлялись, за нас на то обижались пехотинцы.

Теперь насчет ловушек. Не забывайте, как двинете вперед. Отступая, немцы делали на дорогах ловушки для танков. В такую ловушку я было попал в районе ст. Бологое. На дороге немцы копали большую яму, на дне ямы ставили фугас, сверху яму закрывали тонкими жердями и землей, по земле были сделаны следы повозок. Благодаря что ехал я на большой скорости, мой танк проскочил яму. Ну я почувствовал большой удар и потерял с поля зору землю, сбросил газ, выжал фрикцион. Танк пошел назад и задней частью врезался в стенку и завис в яме и таким чудом не достал взрывателя фугаса. Саперы выручили. И напоследок скажу еще насчет отработки команд. Мы с командиром отработали даже те, которые нужны, когда выходит из строя рация и переговорное устройство. Например. Ударом ноги меня по голове – я должен остановить машину. Ударом в спину – двигаться назад. Два удара в спину – вперед. В правое плечо – вправо. В левое – влево.

Эти приемы мы часто употребляли и, уявляете, не попадали под прицельный огонь…»

* * *

Вчера вдруг в безысходный осенний свинцовый мрак последних дней пробился солнечный по-особенному, как только осенью бывает, ясный день. И откуда-то взялись две лошади: одна – легкая, другая – тяжеловатая. Гуляючи прошли они, выйдя из леса. Это было удивительное видение.

* * *

От Советского Информбюро. Утреннее сообщение 5 октября: «В течение ночи на 5 октября наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда и в районе Моздока. На других фронтах никаких изменений не произошло».

* * *

По радио в передаче из рейха пели: «Барабаны гремят по всей земле…»

* * *

Проходивший боец остался в избе на ночевку. Занимает пожилого хозяина разговором:

– Немцы-то воскресенье соблюдают, не воюют.

Хозяина не удивишь этим. Здесь в селе до самой войны издавно жило несколько семей немцев – такие же крестьяне. Раз как-то – дело было до колхозов – повез он немцу свой долг, воз сена. Перед воротами стал, пошел в дом.

– «Иди, говорю, Федорыч, принимай». Его как-то еще звали не по-нашему: Карла Тодорович, ну а мы – Федорыч. Привык, отзывался. А тот не шелохнется сидит. «Свали, – говорит, – за воротами». Как это свали? Я и в толк не возьму. Чтоб такой хозяин… «Какой сегодня день, соображаешь?» – «Какой?» – «Воскресенье сегодня. Не работаю. – И стал советовать: – «Поработай один год, соблюдая воскресенье, подсчитай – посмотришь, выгодно или нет…»

* * *

Постановление исполкома сельсовета: «Необходимо организовать чтение газет в бригадах, с тем чтобы воспитать у колхозников полную ненависть к вражеской армии».

* * *

– Познакомились. С неделю у нее стояли. Красивая. Такую, может, жизнь проживешь – не встретишь больше. Нам приказ отходить. Говорю ей на прощание: «Вы не больно-то тут с немцами якшайтесь. Враг ведь». – «Ладно, – она говорит, – сами знаем, кому поднести, а кого обнести. Вы-то с оружием отступите, а нам с детьми куда податься?»

* * *

Береза темнее на север. По березе ориентироваться.

* * *