За подводными сокровищами

Когда впервые очутившись под водой, протягиваешь руку за морской звездой, сидящей на коралловом рифе, то рука не достает до нее точно так же, как и у ребенка, протягивающего ручонку за звездочкой. Преломление света в воде создает иллюзию будто все находится на одну треть ближе, чем в действительности. Когда же протягиваешь руку за чем-нибудь, то кажется, что она стала короче. Закалываешь копьем первого омара, и он кажется огромным — самым большим из когда-либо виденных, так как иллюзия № 2 увеличивает предметы в воде. Поднимаясь к поверхности, предполагаешь устроить обед из омаров на всех друзей, а посмотришь на омара, вынутого из воды, и решаешь съесть его целиком в одиночку.

И над водой, и под водой камера воспринимает все размеры и расстоянии так же, как и глаз человека. Поэтому при фокусировке следует устанавливать не действительное, а кажущееся расстояние. Но под водой определять расстояние трудная задача, поэтому широкоугольный объектив с большой фокусной глубиной, дающей одинаково резкое изображение от самого малого расстояния до подводной бесконечности, является весьма ценным приспособлением.

Мы вскоре узнали, что водяная дымка является одним из серьезнейших препятствий при подводных съемках. Даже в воде, прозрачной, как хрусталь, эта невидимая дымка смазывала изображение на расстояниях свыше пятнадцати футов. Поэтому мы приближались к снимаемым предметам и применяли на кинокамере сначала стандартный пятнадцатимиллиметровый широкоугольный объектив, а несколько позже 9,5-миллиметровый сверхширокоугольный объектив. Свет не являлся проблемой в окружении ярких коралловых рифов Карибского моря, и наш экспонометр марки «Уэстен», закупоренный в стеклянную банку для домашних консервов, показывал от пятидесяти до ста свечей и даже более. Часто случалось, что на ярком песчаном дне установка диафрагмы была всего лишь на две риски больше, чем на поверхности. Но под водой свет рассеянный, без резких контрастов, а поэтому мы не всегда доверяли показаниям экспонометра. Позже мы сожалели об этом, так как наши кадры оказывались снятыми с передержкой.

Действие и движение — соль кинокадров, но движение камеры — гибель для них. Тренога не могла бы стоять во время волнения. А если мы спускались с аппаратом под воду безо всего, болтаясь вместе с волнами, то на экране было столько движения, что зрители попросту укачивались. Эту проблему мы решили, фотографируя в направлении движения волны. Таким образом, нас то приближало, то отдаляло от предмета съемки, но не бросало из стороны в сторону. Кроме того, мы производили замедленную съемку со скоростью от 32 до 64 кадров в секунду. Это увеличивало время показа отдельных сцен, создавая впечатление спокойствия и плавности всех действий. Когда отдельные сцены были склеены, они получились длительными и непрерывными; исчезло всякое представление о том, сколько раз нам приходилось всплывать, чтобы глотнуть воздуха.

Цветную съемку необходимо вести на малой глубине. Вода в восемьсот раз плотнее воздуха. Она отфильтровывает сначала длинные красные лучи солнечного света, затем более короткие желтые лучи и наконец оставляет одни лишь голубые лучи. Именно это избирательное поглощение длинных лучей придает бездонному океану синюю окраску, мелководью — зеленую, а отмелям — желтую, такую же, как отражение солнца на песке.

Просверлите отверстие в красном яблоке, заложите в него свинцовое грузило и бросьте его за борт в прозрачную воду глубиной в тридцать футов. По мере его погружения ярко-красный цвет тускнеет, затем темнеет. Когда же яблоко ляжет на песчаное дно, оно приобретает зеленовато-черную окраску на фоне сине-зеленого песка.

Нырните, захватив с собой подводный ручной фонарь, и направьте сноп света на яблоко. В один миг оно приобретает тот красный цвет, который ввел в соблазн Еву. Как только будет выключен свет, иллюзия исчезнет. Затем возьмите яблоко и медленно всплывите на поверхность. И вы увидите, как оно будет созревать, краснея в вашей руке. В десяти футах от поверхности оно снова становится красным. Но только у самой поверхности его яркая красная окраска введет вас в соблазн попробовать его.

Световые лучи, которые освещали яблоко на дне, проникали сквозь тридцатифутовую толщу; и те немногие лучи, которые отражались от него, снова пробивали тридцать футов воды, прежде чем попасть в ваш глаз. Когда же яблоко освещалось снопом света ручного фонаря, источник света находился в непосредственной близости; между ним и яблоком не было достаточной толщи воды, чтобы отфильтровать длинные красные лучи.

Цвета зависят не от глубины, а от расстояния, которое свет проходит в воде. Фильтрующий эффект от ста футов воды тот же, что и от пятнадцати миль воздуха. Именно этот фильтрующий эффект придает подводным пейзажам такую же синюю окраску, какую придает дымка горам, расположенным вдали. Передний план может играть обилием красок, а дали всегда голубые.