За подводными сокровищами

В самом начале мы были одержимы желанием найти золото или серебро. Но теперь, когда наши раскопки дали нам возможность заглянуть в жизнь корабля, то горшки, кастрюли, все обломки посуды стали для нас настоящими сокровищами. Мы восприняли образ мышления Мак Ки, свойственный каждому археологу. Интерес к открытиям, к опознанию обнаруженных предметов, к раскрытию тайны гибели корабля полностью завладел нашими мыслями.

Стеклянная и глиняная посуда была вся разбита. Черепки синего и белого фарфора были опознаны Смитсоновским институтом, как обломки глиняной пивной кружки, сделанной английскими мастерами в городе Бристоль. Кусок фаянсовой посуды оказался черепком винного кувшина «Беллармин» или же «Длинная борода». Винные кувшины этого рода обычно украшались карикатурами бородатого реформатора кардинала Беллармина. Такой посудой пользовались в рейнских пивных в XVI–XVII веках.

После нашего отъезда Билль Томпсон, который не имел возможности спускаться под воду вместе с нами, обнаружил оловянную кружку в отличном состоянии, а Хэмлин, глядя сквозь дно стакана, обнаружил на дне предмет странной формы. Он напоминал пивную кружку, сделанную из бронзы. Несмотря на то что длина его не превышала восьми дюймов, он весил 24 фунта. Этот предмет оказался обтюратором — предшественником современной гильзы. В XV, XVI и XVII веках в такой обтюратор закладывался пороховой заряд пушки, заряжающейся с казенной части. В Лондонском Тауэре среди экспонатов имеется аналогичный экземпляр.

После 1700 года орудия, заряжающиеся с казенной части, применялись очень редко. Из-за плохой обработки частей нередко происходила утечка газов, возникали пожары и происходили несчастные случаи. От одного такого несчастного случая во время осады замка Роксбург погиб король Шотландский Иаков II. Печальный отчет об этой трагедии гласит:

«Когда же принц проявил большее любопытство, чем приличествует его величеству королю, и встал вблизи орудия, обломок разорвавшейся при выстреле пушки ударил его в бедро, сломав его пополам. Иаков II упал наземь и вскоре умер».

Наступление последнего дня нашего отпуска поразило нас, как пушечный выстрел. Мы вдруг осознали, что надо уезжать домой, в Кливленд, и оставить затонувший корабль почти неисследованным. Корабль будет найден другими, они заложат динамит и взорвут его, похоронив остатки под тоннами песка и кораллов. Перед отъездом нам все же удалось поднять пушку.

Мак Ки спустился на дно и обвязал дуло пушки стальным тросом. При подъеме возникли осложнения. Между поверхностью и дном сплошной завесой висела мелкая рыбешка, которая мешала осуществлять связь между водолазом и обеспечивающими. Мы ныряли по очереди сквозь этот рыбный занавес, чтобы разобрать знаки Мак Ки. После этого нырявший передавал его знаки пловцами на поверхность. Хэмлин включил лебедку; трос натянулся, но пушка не поддавалась, корма баржи стала оседать. Хэмлин выключил мотор как раз в тот момент, когда вода стала заливать корму. Мы бросились к носу, чтобы сбалансировать натяжение троса, привязанного к зацементированной в кораллах пушке. Снова была включена лебедка, и корма, как пробка, подскочила на воде, когда пушка оторвалась от рифа. Вскоре, впервые после трех столетий пребывания в воде, на морской поверхности появилось забитое кораллами дуло пушки.

Это был фальконет. Ствол был длиной семь с половиной футов, а калибр — три с половиной дюйма. Сняв дюймовый нарост кораллов у казенной части, мы обнаружили букву «Р», под ней прописью были выгравированы буквы «TN», а также номер 170 1/11 24. Если бы по этой подписи удалось опознать пушку, мы, возможно, узнали бы и название корабля, получили бы представление о его грузе и о тех сокровищах, которые находились в его трюмах. Мы послали фотографии-надписи во все адреса, откуда, по нашему мнению, могла прийти помощь в разгадке этой тайны. Из испанского посольства нам сообщили, что в Испании на этот счет материалов не имеется. Компания «Ллойд», которая страховала суда в течение трех столетий, на наш запрос сообщила из Лондона:

«Мы с сожалением доводим до вашего сведения, что материалы, представленные вами, недостаточны, и мы не имеем возможности оказать вам помощь в опознании корабля. Ваше письмо вместе с фотографиями мы направляем директору библиотеки Адмиралтейства, от которого вы, конечно, получите ответ».

Затем мы получили письмо из Национального морского музея в Гринвиче, куда Адмиралтейство направило наше письмо. Это было началом бесконечных поисков по кругу и дало нам понятие о тех трудностях, с которыми связано опознавание предметов старины. В письме сообщалось:

«С сожалением должен сказать, что не имею возможности опознать знак на фотографии пушки. Этот знак, возможно, является, а возможно, и не является подписью мастера, отлившего пушку… К сожалению, в те далекие времена пушки отливались во многих местах, а полного перечня маркировок у нас не имеется».