За полчаса до конца детства

Мой взгляд рассеянно скользит по толпе, когда вдруг я замечаю Милу, ещё одну девочку из круга «своих», и толкаю Федю в бок. Та тоже видит Милу и согласно кивает.

Людмила, или просто Мила – моя одногодка, однако в этом году она уже закончила десятый класс, а я ещё только девятый. Мила – добрая и очень спокойная девушка. Она самая старшая в большой семье и привыкла к ответственности за братьев и сестёр. Возможно, поэтому всегда такая серьёзная. Тем не менее, несмотря на кучу обязанностей, Мила каждый год выбирается в лагерь. А вот в следующем году её там, скорее всего, не будет: экзамены, поступление и прочая суета сует не позволят.

Храм между тем продолжает наполняться. Я приглядываюсь к вошедшим, прищуриваюсь и различаю среди них Петю. «Петя приехал! Надо же! До лагеря ещё полтора месяца, а наш народ уже потихоньку собирается!»

Петя и Паша. Братья-погодки – тоже «свои». Паша – ровесник мне и Миле. Петя на год нас младше. Живут они не в городе, видимся мы редко, и моя радость от встречи хотя бы с одним из них вполне естественна. Мы же пересекались в последний раз ещё весной, на каникулах. Они из небольшого поселка Светлогорск, расположенного от нас аж в восьми часах езды. Я и не рассчитывала увидеть парней раньше, чем в лагере, но Петя почему-то уже здесь. Интересно, какие у него планы?

– А ты Катю не видишь? – обращаюсь я к Феде.

Это – «кстати, о Светлогорске». Катя (ещё одна наша подруга) не раз говорила о том, что у неё там живет бабушка. Она даже ездит к ней иногда на каникулы. Кате четырнадцать, она милая и скромная девушка, правда, очень ранимая. В прошлом году, когда Петин брат Паша пользовался у наших девочек особенной популярностью, именно она привлекла его внимание. В принципе – повод для гордости. Но только конец у этой истории вышел невесёлый…

***

Как раз во время прошлогодней смены я неожиданно для себя обнаружила Пашу. Именно так – обнаружила. Он говорил, что бывал в лагере и раньше, но тогда я его совершенно не запомнила. А тут вдруг увидела рядом довольно симпатичного мальчика из шестого отряда. Стоило лишь повернуть голову налево во время какой-то общей игры!

– Привет, – поздоровалась я тогда, пытаясь угадать по внешнему виду, одногодки ли мы.

– Привет. А я тебя помню! – легко ответил он.

«Интересно, – подумала я про себя. – А я тебя нет». Каково же было моё удивление, когда я узнала, что Катя-то не только запомнила его с прошлого года, но ещё и умудрилась с налёту в него влюбиться. И всё бы ничего, дело житейское. Но в её исполнении влюблённость выглядела как-то неуклюже. Мы все чувствовали неловкость при виде её заискивающей улыбки во время разговора с Пашей. Нас коробило то, как она оттесняла остальных, садясь с ним рядом во время занятий в беседке, да и все прочие проявления её влюбленности вызывали в остальных девочках не сочувствие, а жалость. Вот же угораздило! Мы все – и я тоже – были твёрдо убеждены, что чувство должно возвышать девушку, а Катю оно, скорее, унижало. Да и она сама понимала, что ведёт себя неправильно, но изменить ничего не могла.

В конце концов Паша сдался, как осаждённая крепость на милость победительницы. Он предложил ей встречаться, хотя это предложение больше напоминало появление парламентёра с белым флагом, чем искреннюю симпатию. Но радость победы оказалась недолгой. «Да зачем я тебе сдался?» – на эту мысль Паша начал наталкивать влюбленную девушку так активно, что та совсем сникла. Бедняжка всё чаще спрашивала подруг тихим голосом: «Ну, почему он так со мной?» Но мы, хотя и искренне жалели её, не знали ответа на этот вопрос. Нам казалось, что гад Паша с полным безразличием играет на чувствах другого, искренне неравнодушного к нему человека.

Ошибались ли мы?

***

После службы мы с Федей быстро сбегаем вниз с клироса по крутым ступеням. Федя в штанах и кроссовках делает это довольно ловко, я же, путаясь в подоле длинного платья, спотыкаюсь и едва не качусь с лестницы кубарем, но вовремя хватаюсь за перила. Внизу уже ждут Мила, Петя и Света. Катя тоже тут как тут, видимо, она приехала к самому концу службы.

– Ну, что! – После хора приветствий оглядывая собравшихся, сразу берёт быка за рога Петя. – Пошли гулять куда-нибудь!

– Пойдем. Ты только скажи сначала, как здесь оказался за полтора месяца до начала лагеря? До самого сезона останешься или как? – интересуюсь я. – И где, кстати, Пашу потерял?

При упоминании этого имени Катя мрачнеет. Но Петя уже начал отвечать:

– Пашка-то? Он сказал, что за год школы напахался, как лошадь, и летом будет только отдыхать. А я на компьютерные курсы приехал: с их корочкой потом подрабатывать можно. Грех не попробовать.

– Какой молодец! – одобрительно киваю я. А про себя думаю: «Не то, что Паша! От него семья помощи не дождётся! Раздолбай – он и есть раздолбай! И что только в прошлом сезоне все девчонки нашли в нём?»

Хотя и в раздолбаях есть своя прелесть. С Пашкой наша компания становится веселее, и мне жаль, что мы не увидимся до лагеря.

– Надо было тебе, Петя, на брата повлиять, – назидательно говорю я.

– А сторож ли я брату своему? – парирует тот.