За порогом боли

Короткий автомат МП-5 был идеален для ближнего боя, а барабан от ППШ, переделанный под девятимиллиметровые парабеллумовские патроны, вмещавший семьдесят две «маслины», только добавлял идеальности. Для «штурмового боя» ничего нельзя было придумать лучше, чем новенький АКС – 74 с подствольным гранатометом и глушителем. Для целенаправленной охоты предназначалась снайперская винтовка с ночным прицелом, так же снабженная глушителем. Особенностью этой игрушки было то, что после выстрела, при определенном положении флажка предохранителя, гильза не выбрасывалась, а ждала в патроннике, пока стрелок передернет затвор, приготовившись ее поймать. Таким образом, отпадала необходимость после стрельбы искать «улику». Так же идя «тихушников» был незаменим спецназовский пистолет «Гюрза». Макс видел такой в популярном фильме про спецназ, но в руках его еще не держал. Пистолет был плоский, необычной формы, малогабаритный, и не нуждался в глушителе. Вся его изюминка и заключалась в том, что он сам по себе стрелял почти беззвучно. Двуствольный обрез и помповый «Ремингтон» дополняли комплект, но отнюдь не завершали. Пяток противопехотных мин-растяжек, целая связка тротиловых и аммоналовых шашек с взрывателями-детонаторами, прибор ночного видения, одеваемый на голову, кевларовый бронежилет, универсальная кобура, которую можно было прицепить куда угодно, хоть на задницу, богатейший штатовский набор отмычек, дымовые гранаты, газовые гранаты, свето-звуко-шоковые гранаты, и патроны, патроны, патроны… Немудрено, что он чуть не надорвался, таща эту сумку.

Макс натянул на себя белый «броник» на липучках. Он был легким, удобным, нигде не тер, не выпирал. Накинув рубашку, Макс убедился, что даже под ней бронежилет почти незаметен. Если, конечно, специально не присматриваться. Макс тут же решил, что не будет его снимать даже в бане.

Он плюхнулся на диван и, закурив, стал разглядывать особенно полюбившуюся ему «штучку» – армейскую, видавшую виды, «Беретту» с отколотой рукояткой и десятком зарубок на кожухе. Он уже обратил внимание, что и у «Гюрзы», и у «Калаша» начисто отсутствуют заводские номера. Или их делали по «спецзаказу» для чекистских киллеров, или собирали «в гараже» из краденых с завода деталей. А вот «Беретта» явно была в работе. Поразмышляв несколько минут Макс решил, что эту «машинку» отобрали у какого-нибудь западного вояки в одной из многочисленных «горячих» точек планеты.

Макс загрустил. Эйфория от полученных «подарков» постепенно отступала, и он ощутил болезненный укол одиночества. Кроме того, что-то его беспокоило. Макс напрягся и…вспомнил. Сегодня утром этот «связной» извинился за то, что тревожит его в «такой тяжелый момент», а потом пожелал «успехов в личной жизни». А ведь Ленка едва успела закрыть дверь. Макс недобро улыбнулся, одновременно ощутив небольшое разочарование. Не должны «спецы» работать так грубо и глупо. Теперь надо поскорее найти заложенные «жучки». Еще немного поразмыслив, Макс встревожился. Выходит, все, что в этой квартире произносилось – известно «им». Это не есть хорошо. Ой, как не есть!

Макс лихорадочно стал вспоминать, что здесь говорилось такого, чего «им» знать было бы не надо, и схватился за голову. Черт! Нельзя же быть таким беспечным, имея дело с КГБ. Но, трезво пораскинув мозгами, он немного успокоился, поняв, что установить «клопов» они могли только во время его отсутствия. А значит, пока они знают только один секрет – Ленка от него ушла. Ну, и хрен чего они еще узнают. Тоже мне, нашли лопуха! Макс сплюнул на пол и, сунув «Беретту» под рубашку, пошел открывать дверь, морщась от настойчивого звонка. На пороге стоял Кирилл.

– Макс, извини, что так получилось, – виновато начал он, но Макс не дал ему договорить.

– О! Привет! Пойдем-ка, прогульнемся, – Макс вытолкал опешившего «афганца» и, захлопнув дверь, стал спускаться по лестнице. Тому ничего не оставалось, как последовать за ним. Макс забрался в «восьмерку» и, когда Кирилл уселся рядом, распорядился:

– Дуй на Октябрьскую, дом пятнадцать. А по дороге поболтаем.

– Макс, извини. Ты, наверное, не так все понял. У нас с Ленкой ничего…

– С какой Ленкой? – удивленно переспросил Макс, но какие-то неискренние нотки в его голосе заставили Кирилла напрячься. – Не произноси больше этого имени. Я ее больше не знаю. Пусть валит, куда хочет. И я не сопляк влюбленный, чтобы меня утешать. Нравится – трахай. Не надо передо мной отчитываться. Делайте, что хотите. Единственная просьба – не приводи ее туда, где уже нахожусь я. Я не хочу ее видеть, слышать и даже нюхать. Нет ее больше.

Макс закурил. Его пальцы подрагивали. Он сделал несколько затяжек и выбросил сигарету. Курить не хотелось, но надо было чем-то занять руки.

– Ты ее все еще любишь? – неуверенно спросил Кирилл и тут же пожалел, что открыл рот.

– Да пошел ты на хер! – взвился Макс. – Что ты в моей душе копаешься? Ушла – и ушла. Тоже мне, психоаналитик нашелся! Фрейд доморощенный. Любишь – не любишь…Рули давай!

– Я думал, мы друзья, а значит, можем говорить откровенно, – обиженно возразил Кирилл.